Я встаю. Не хочу слушать о том, как с Ноем она захотела того, чего не хотела со мной. Должно быть, я выгляжу недовольным, раз она закатывает глаза.
— Сядь, — шепчет она. — Вижу, ты всё ещё тешишь своего внутреннего ребенка.
Подхожу к панорамному окну, которое простирается по периметру её гостиной, и смотрю вдаль. Я задаю вопрос, который не хотел бы спрашивать, но я должен знать. Я ревную.
— Почему ты передумала?
— Я изменилась, Калеб, — она встает и подходит ко мне. Смотрю на неё и вижу, что она скрестила руки на груди. На ней серая хлопковая рубашка с длинным рукавом и черные штаны, которые так низко сидят на её бедрах, что видна небольшая полоска кожи. Её волосы свисают через плечо. Она смотрит на движение за окном. С таким задиристым видом. Я ухмыляюсь и качаю головой.
— Я никогда не чувствовала, что достойна иметь детей.
— О. Все ещё работаешь над этим?
Она ухмыляется.
— Немного тут и там. Теперь я хотя бы занимаюсь сексом.
Я слегка улыбаюсь и прищуриваюсь.
— Абсолютно уверен, что излечил тебя.
Она хлопает ресницами так быстро, что может создать шторм. Прикусывает губу, чтобы не улыбнуться.
Я откидываю голову назад и смеюсь. Мы так любим ставить друг друга в неловкое положение. Боже, я люблю эту женщину.
— Да, — говорит она. — Но разуверю тебя, это было не из-за твоих телодвижений в спальне. А из-за того, как ты пытался меня вернуть.
Я поднимаю брови.
— Амнезия? — я удивлен.
Она медленно кивает и всё ещё смотрит в окно, а я всем телом поворачиваюсь к ней.
— Ты не такой человек… который врет и совершает сумасшедшие вещи. Это я. Не могу поверить, что ты сделал это.
— Ты сумасшедшая.
Она бросает мне возмущенный взгляд.
— Ты нарушил собственный моральный кодекс. Я решила, что если кто-то вроде тебя будет бороться за меня, то тогда я действительно чего-то стою.
Я серьезно смотрю на неё. Не хочу сказать слишком много или слишком мало.