— Ну конечно, да! Он ведет очень многих пациентов Арктура. Просто он в данную минуту… в настоящий момент находится не в Арктуре. Разрешите…
— И потом еще просьба, — сказала приезжая, — у меня с собою чек… я не знаю, как лучше…
— Чек в марках?
— В фунтах.
— Я полагал бы… лучше всего…
Она расстегнула сумку, он увидел маленький кожаный бумажник, украшенный фотографическим видом какой-то нафуфыренной, вероятно берлинской, аллеи, потом — голубоватый чек с английской прописью: «Сто фунтов стерлингов».
— Лучше всего я попрошу моего знакомого банкира прислать к вам сюда прокуриста, и у вас не будет никаких забот: вам все сделают. А сейчас я скажу, чтобы принесли ваш багаж. Вещи вы будете любезны держать в шкафу, чемоданы у нас сохраняются на чердаке. В целях гигиены.
Доктор Клебе отвесил поклон, в то же время ободряюще взмахивая рукою — с мужской энергией, но без фамильярности.
Он бегом скатился во второй этаж, его возбужденное откашливание взрывом ахнуло в лестничном пролете, он забежал в лабораторию.
— Вы уже кончаете, фрейлейн доктор?
— Да, скоро.
— Что-нибудь новое?
— У майора бациллы.
— Разве это ново?
— Два раза не было.
— Случайность.
Он взглянул на штатив со стеклянными трубками, наполненными кровью.
— Чья?
— Левшина.
— Ну, как?
— Хорошо.
— Я всегда говорил: Штум — счастливец, ему ворожит бабушка. Помните, что он сказал, когда первый раз посмотрел этого Левшина? Он сказал: от Давоса все еще ждут чудес — присылают такие случаи. Я тогда подумал: это ты хитришь, — если чуда не будет, ты скажешь, что, мол, сразу понял, что случай безнадежный. Но смотрите, как ему повезло даже с безнадежным случаем.