– Я не знаю. Эта часть мироздания для меня закрыта. Моя природа отличается от человеческой... Поэтому для меня смерть – это просто
возвращение в свое родное измерение. Я сам часто задавал себе этот вопрос: что происходит с личностью, с человеком, когда он умирает. Но
никогда не мог найти ответа. Единственное, что я могу тебе сказать по данному вопросу, – мне кажется маловероятным, что после смерти для
человека наступает небытие. Вряд ли. Слишком много энергии в человеке, его сознание не та вещь, которая может просто раствориться в
пространстве. Вероятно, что-то после смерти есть, хотя, повторяю, я понятия не имею, как все обстоит на самом деле.
Олег кивнул и отвернулся, молча глядя в иллюминатор. Я же посмотрел на Дженни и увидел, что она не спит. Она смотрела на меня, и в ее
взгляде теплело нечто, заставившее мое сердце забиться сильнее. Она улыбнулась и вновь закрыла глаза.
* * *
Аль-Кахир, «победный», «жемчужина арабского мира», город узких улиц, мечетей и крепостей, Каир, столица арабского Египта... Как давно я
здесь не был! Как он изменился!
Мы ехали в такси к каирскому вокзалу, я сидел рядом с молчаливым водителем-арабом, смотрел на проносящиеся мимо огни домов и лавок, вдыхал
горячий ночной воздух с запахом гари и пыли, слушал непрекращающиеся автомобильные гудки и думал о том, что когда-то здесь стояла только
крепость и пара мечетей... Время меняет лики городов до неузнаваемости...
Несмотря на ночное время, на улицах оказалось много народа: в белых робах вышагивали египтяне, полицейские с автоматами стояли на каждом
углу, я видел туристов, толпящихся у ларьков с сувенирами...
– А пирамиды мы посмотрим? – внезапно спросил Олег.
Я улыбнулся.
– Только не в этот раз, Олег, – ответил я. – Нам нужно срочно ехать в Асуан.
– А что в Асуане? – Олег явно разочаровался.
– Там мы возьмем машину и поедем в пустыню.
– У нас могут возникнуть проблемы, – внезапно сказала Дженни.
– В каком смысле? – не понял я.
– Туристов не выпускают за пределы городов без сопровождения полицейских. – Дженни смотрела в окно, мы как раз выезжали на набережную Нила.
– Почему? – спросил Олег.
– Потому что в последнее время здесь были... несчастные случаи с туристами, – хмуро ответила Дженни.
– Значит, здесь опасно находиться?
– Нет, – ответил я. – Вероятность того, что мы попадем под автоматный огонь экстремистов, весьма мала.
– А я читал где-то, – сказал Олег, – что те египтяне, которых поймали после расстрела туристов в Луксоре, признались, что им...
– Чем меньше ты думаешь о политике, – перебил его я, – тем лучше для твоего здоровья. Политика вещь тонкая и запутанная, как и история,
которая создавалась ею.
– Жаль, что мы не посмотрим пирамиды, – вздохнул Олег. – Побывать в Египте и не увидеть их...
– Всему свое время. – Я достал сигарету и прикурил. – Успеем еще. Белого поймаем, и я лично свожу тебя в Гизу. Буду твоим персональным
экскурсоводом...
Я запнулся, поняв, что говорю практически то же самое, что говорил Нику незадолго до его смерти. Правда, Коле я обещал слетать в Игуасу, на
водопады... Проклятие, кажется, я становлюсь суеверным.
Затянувшись, я вновь принялся разглядывать улицы ночного Каира, по которым мчалось наше такси.