– Почему же тогда вы – охотники? Я бы назвал вас наблюдателями.
– Это обобщенное название. Как-никак, в моем арсенале есть средства уничтожения вампиров.
Я вспомнил о вопросе, который хотел задать Светлане.
– Скажи, а сколько вообще вампиров на Земле?
– Точных данных нет. Скорее всего, их количество лежит где-то между одним и двумя миллионами.
– Два миллиона! – Я был изумлен. – Это же целая армия Тьмы!
– Лишь один из ее легионов.
Я попытался подсчитать, сколько же тогда вампиров приходится на одного человека. Вернее, сколько людей приходится на одного вампира. Светлана, видимо, угадала мое желание и сказала:
– Два миллиона – это много, если увидишь всех сразу. На самом деле, примерно на три тысячи людей приходится лишь один вампир.
Я всплеснул руками:
– Ничего себе «лишь»! Если твои слова верны, то в нашем городе вампиров больше двух тысяч!
– На самом деле меньше. Большинство вампиров стараются уйти от преследования охотников и прячутся в малонаселенных районах: в лесах, деревнях, горах. В крупных городах остаются лишь те, кто по-настоящему ведет войну с силами Света.
– Обратили бы всех людей в свою веру – и дело с концом, – попытался поставить я точку.
– Это невозможно по ряду причин, – отрезала Светлана. – Люди служат источником энергии и силы не только для демонов, но и для светлых сил. Именно незнание большинства людей о потустороннем мире позволяет контролировать эту энергию и использовать в своих интересах. Таково устройство этого мира, задуманное Богом, и ничто не сможет его изменить.
– Ты говоришь так, как будто вы – охотники – сами вампиры, только энергетические.
– Мы – нет. Мы простые люди, знающие непростые вещи, и не более.
– Что значит «мы – нет»? – Я абсолютно не понял, что девушка имела ввиду. – Есть люди непростые?
– Я говорю вообще не о людях, – огорошила меня Светлана. – Как я сказала ранее, война между Светом и Тьмой очень сложна и глубока. Она ведется на многих уровнях мироздания как между людьми, так между людьми и совершенно иными формами жизни, иными сущностями. И сами эти сущности тоже борются друг с другом за право контроля над миром.
– Иначе, если я правильно тебя понял, есть плохие люди и хорошие люди, плохие демоны и хорошие демоны, и все они перемешались в грандиозной потасовке? – Я сказал ей «понял», хотя едва ли улавливал, о чем она толкует.
– «Хороших» демонов обычно называют астерами, но ты понял правильно.
Я шумно выпил остатки чая, автоматически протянулся к чайнику и вновь наполнил кружку. О том, что следовало бы добавить к кипятку хотя бы немного заварки, я как-то не подумал, потому что был занят анализом только что услышанного.
Это что же получается? Вампиры – лишь верхний слой пирога под названием «Тьма»? Один из ее легионов, как сказала Светлана? И все те полубредовые существа, описанные в фольклоре разных стран – объективная реальность?
Мозг мой внезапно прошил насквозь острый вопрос, на который я желал получить немедленный и однозначный ответ. И я спросил:
– Есть ли Бог?
Светлана не удивилась. Она, как мне показалось, специально выдержала театральную паузу, а потом медленно кивнула.
– Бог существует, как существует и Дьявол. Есть Небесное Царство, именуемое Актарсисом, и есть Преисподняя, называющаяся Яугоном. Все это существует самом деле.
Наверное, я прокусил губу, потому что почувствовал, как изо рта потекла тоненькая струйка крови. Впрочем, заметил я это лишь спустя минут пять – настолько я был поражен словам девушки.
– Я удивлена, отчего ты так шокирован, – усмехнулась Светлана, – если принять во внимание, что ты сам – вампир.
Когда способность говорить более или менее вернулась ко мне, я с трудом выдавил:
– Вампиры – дело одно.