Да, он был не здоров.
Определённо, старик был безумен.
Но может ли сумасшествие быть заразным?
Потому что когда он смотрел на меня — более того, сквозь меня! — я чувствовал, как это же безумие гложет и меня.
Возможно, я просто устал от приключений на болотах и был изнурён…
Нет, не думаю.
Это зерно безумия оказалось внутри меня… И оно увеличивалось, прорастало и разбрасывало свои чёрные слизистые усики.
Возможно, это было из-за того, что он смотрел прямо сквозь меня и видел то, что я не мог увидеть, и слышал то, что я не мог услышать.
И хоть я не мог их осязать физически, я их чувствовал.
Притаившиеся тени, кишащие сущности; первобытные и безымянные.
Старик налил мне ещё виски.
— Сегодня ночь получения моего наследия. Да, это наследство развращенного рода, нечестивое и жуткое. Все мужчины рода МакКерров поддаются ему в свои последние часы, когда их умы становятся слабыми, а тела — медленными, и они больше не могут сопротивляться тому ужасному кошмару, который тянется к ним вне пространства и вне времени.
И старик горько рассмеялся.
— Похоже, у меня мысли скачут, и вы начинаете волноваться, да? Значит, мне стоит объяснить. Объяснить, почему вам нужно покинуть этот дом.
Я сомневался, что хочу услышать его объяснения.
— То, о чём я вам расскажу, мистер Бассетт, произошло более трёх веков назад во время Пуританской революции, так называемой Английской гражданской войны…
— Видите ли, мой прапра-какой-то дедушка шесть поколений назад был офицером в Королевской коннице под руководством маркиза Ньюкасла и принца Руперта. Недалеко отсюда, всего в одном полёте ворона, произошло крупное и кровавое сражение под Марстон-Муром, где роялистская конница была разгромлена «круглоголовыми» Оливера Кромвеля под полной луной…
МакКерр говорил так уверенно, словно сам присутствовал при описываемых событиях. С другой стороны, подобные воспоминания подробно передавались из поколения в поколение во многих древних родах Йоркшира.
Я был рад, что он отвлёкся от предыдущей темы: от вещей, которые я не хотел знать.
Очевидно, Гражданская война прошла для роялистов плачевно: слишком много потерь на севере.
Маркиз Ньюкасл был вынужден отступить в укрепленный Йорк, где его продолжали преследовать парламентские войска сэра Томаса Ферфакса.
Принц Руперт прорвали осаду с четырнадцатитысячным войском, верным короне, состоящим из кавалеристов и пехоты.