Откинувшись на спинку кресла, я припомнил все, что успел узнать к этому моменту о космических кораблях. Помимо размеров, начиная от дредноутов, заканчивая легкими истребителями, существовал и второй критерий, который подчас был более важен, чем размер корабля. Построенный в созвездии восьмого класса технологического развития, корсар, на который стремился попасть Курибжу, мог поспорить по своей эффективности в маневренности и огневой мощи, как впрочем и в защищенности, с кораблями более крупного калибра, но сошедшими с верфей девятого или десятого класса.
— Какая мне разница, какого класса оборудование находится на корабле, если рано или поздно я сойду с корабля? — завуалировав свой интерес, я задал очередной провокационный вопрос.
— Разница в том, что если у тебя будут изученные схемы для восьмого класса оборудования, то обратившись в иммиграционный центр, ты сможешь получить аналогичный класс гражданства на постоянной основе! — торжественно произнес он.
— Все равно не убедил, — пожал я плечами.
— Чтобы ты лучше понимал, я кое-что тебе расскажу, — понизив голос, зверолюд сделал жест, привлекая мое внимание к своим словам: — имплантаты, установленные всем разумным во всей галактике, не имеют между собой никакой разницы. И у граждан шестого класса, и у восемнадцатого, всем в голову вживляют одно и тоже устройство. Только вот разница все-таки есть и довольно существенная. Чем выше класс разумного, тем большими возможностями имплантата можно оперировать. Например, для того, чтобы воспользоваться межгалактической связью, таким как я, нужен галофон, а вот граждане с четвертым классом могут установить связь с любым разумным при помощи собственного имплантата, никаких вспомогательных приборов им не требуется.
— То есть и вот такой браслет им тоже не нужен? — чуть отдернув край рукава, я продемонстрировал металлокерамическое изделие.
— Это другое, у космических станций свои стандарты связи, — развеял мои сомнения зверолюд, насчет того, что я все правильно понимаю, и ухмыльнулся: — если бы разумные могли входить в сеть торговых площадок из любой точки галактики, то они стали бы самыми богатыми торгашами. Со всегда знающими где есть товар и по какой цене, конкурировать никто бы не смог.
Внимательно слушая разошедшегося Курибжу, я параллельно сопоставлял известные мне ранее факты с новыми данными. Судя по тому, что сказал собакомордый, имплантаты ограничивали доступ к функционалу на ментальном уровне, блокировка которого на меня не действовала. При всех других раскладах, объяснить, как я смог позвонить капитану каботажника с родной планеты, не представлялось возможным. Вспомнив о том, что Кирилл не мог заниматься самостоятельным составлением схем в своей голове, а девушки не могли разобраться с кухонным синтезатором в жилом боксе, я пришел к выводу, что это все из-за наложенных ограничений по функционалу.
— Мне надо подумать, — я взял паузу на размышление.
Гнаться за более высоким классом гражданства для меня не имело смысла. Имея возможность использовать функционал имплантата на сто процентов уже сейчас, я не видел какой-либо еще выгоды от данного поступка.
Единственное, что заставляло задуматься о поступившем предложении всерьез, это то, что я заключил договор с малолетками. После истории с Катей, я стал более трепетно относиться к состоянию своего счета и старался всячески ограничивать распространение информации о своих финансах.
Покинуть станцию вместе и не показать наличия на собственном счету галактических крон, было в текущей ситуации проблематично. То же самое касалось и покупки брони с оружием. Я мог сам все приобрести, но хотел избежать вопросов о том, откуда у меня деньги и сколько еще осталось. Предложение малека пришлось как нельзя к стати, так что я всерьез задумался о том, чтобы его принять.
— И какова моя выгода? — решив дать заскучавшему Курибжу повод не скучать, я нарушил затянувшуюся паузу.
Разговор затянулся еще на полчаса, малек убеждал, что предложенного им более чем достаточно, чтобы компенсировать активацию ген модификаций на его людях. Я не соглашался, так как Кубиджу показал свою крайнюю заинтересованность в моей помощи. Он даже готов был принять в формируемый отряд моих девчонок в качестве космодесантников, настолько сильно зверолюд хотел вернуться в космос к некогда оставленной из-за возраста и здоровья работе.
— Я не знаю, что тебе предложить, — наконец сдался он.
— Окажи мне услугу и мы будем в расчете, — малек и так был весь во внимании и я продолжил: — у тебя есть знакомые на торговой станции. Договорись с ними, чтобы они предоставили мне возможность ознакомиться с имеющимися базами данных в их памяти. Ты сам знаешь, что мою планету включили в состав коалиции всего полгода назад. Какие базы данных существуют и что они дают я не знаю и просмотрев матрицы данных смогу получить общее представление об этом.
— Нет, — даже не особо раздумывая, ответил Курибжу: — максимум, на который ты можешь рассчитывать, это просмотр баз у пятерых малеков, которые будут проходить ген модификацию. Ни я, никто либо из других разумных, в свою память тебе доступ не даст.
— А эти значит дадут? — удивился я.
— Это будет условием их приема в состав отделения космодесанта, — осклабился он: — скажешь им, что это требуется для правильной оптимизации тела. Ну, а они если не согласятся, то мы найдем других. Ты даже не представляешь, сколько на нижних уровнях разумных, желающих вырваться отсюда.
Подобный подход к собственным соплеменникам наилучшим образом характеризовал сидящего напротив меня разумного.
«— Цинизм, лживость, жесткость», — поставил я мысленный маркер.
Расставаясь довольными друг другом, мы разошлись, договорившись, что доспехи и имеющиеся в наличие базы данных доставят уже сегодня к вечеру.