Три стакана с виски продолжали стоять на подносе. Перелитые во фляжку, они заняли место в одном из карманов комбинезона Саши. Девушка отбивалась от нападок Марины, обещая выдать ее порцию в жилом боксе. Я шел сзади пошатывающихся подружек, сопровождаемый Дрантом и его двумя подопечными. Брать с собой на процесс излечения покалеченных пьяных детдомовок не было никакого смысла. Договорившись, что сначала мы зайдем к нам в жилой бокс, где я оставлю «самок», я удостоился сопровождения, во избежание случайных недоразумений.
После того, как за Сашей и Мариной закрылась шлюзовая дверь, я отдал команду через имплантат на ее блокировку. Раньше мне подобное даже в голову бы не пришло, но подстава, устроенная девицами, заставила пересмотреть мое отношение к нашему «равенству». Неся ответственность за совершенные ими поступки, я считал в праве ограждать себя от подобного в будущем.
— Мед капсул всего две, — спустившись аж на минус двадцать четвертый, мы оказались в, на удивление, чистой комнате.
Пара малеков уже лежала на ложементах, в одном из них я узнал хозяина бара, продолжавшего корчиться и стонать. Решив начать с него, я установил ментосвязь с капсулой, и, на всякий случай шифруясь, наложил руку на управляющую консоль аппаратуры.
Схемы, созданные мной и имеющие лицензию, предназначались для человеческих тел. Малеки отличались внешне от землян только головой, да более сутулой спиной с мощными ногами. Применив диагностику на Курибжу, я мысленно порадовался, что наши виды подпадали под один гено-вид хомо-ветки.
У хозяина бара, покалеченного мной, оказался десятый класс гражданства. Произвести над его телом какие-либо операции можно было только с согласия пациента, но мед капсула не сделала никакого запроса по этому поводу. Просматривая логи, я заподозрил, что эти мед капсулы имеют некое отличие от общепринятых в Звездной коалиции, позволяя делать с пациентами операции, даже помимо их воли.
— Могу запустить процесс регенерации, но схема лицензирована для моего под-класса хомо, — повернувшись к Дранту, сказал я и спросил: — есть базы данных на ген инженера для вашего вида?
— Смеёшься?! Я о таких даже не слышал! — хохотнул он и став опять серьезным, пригрозил: — если не можешь помочь, то просто заплати.
Отвернувшись к капсуле, я обратился к меню, загрузив схему регенерации. После того, как мед капсула уведомила меня, что существует более совершенная схема для лечения, я чуть не заржал в полный голос, от испытанного чувства «дежавю». Для интереса я сделал запрос на список улучшений, которые имеет предлагаемая схема, но «шара» не прокатила, мед капсула осталась «глуха» к моим запросам.
«— Хрен с тобой собакин», — подумал я и запустил вместо регенерации процесс ген модификации мышечного корсета.
Стоимость схемы в более чем полмиллиона галактических крон могла объясняться тем, что подходила разным расам, но с общим ген кодом хомо. Решив это проверить, я запоздало сообразил, что опыты начал ставить не на рядовом охраннике, лежавшем в соседней мед капсуле, а на хозяине бара.
«— Блин, надеюсь он не очень уважаемый малек», — успокаивал я себя на случай неудачи.
— Почему лечение Курибжу затягивается? — обеспокоенный Дранту в который раз подошел ко мне с осточертевшим вопросом.
— Я нанес ему очень серьезные травмы, — в который раз отговорился я.
Все пострадавшие уже покинули мед капсулу, пройдя через обычную регенерацию. Рисковать с остальными я не решился, хозяин бара оказался тем «везунчиком», над которым сошлись сегодня звезды особо неудачно.
«— Блин, хоть бы ты выжил», — мысленно повторял я в который раз, сидя в помещении, где находились капсулы.
Через двенадцать часов процесс оптимизации мышечного каркаса закончился. Получив уведомление от системы, я запустил систему диагностики, пытаясь по сухим строкам логов понять, что меня ждет, после того, как откроется крышка мед капсулы. Все цифры жизненных параметров были более чем в пределах нормы, на что я облегченно выдохнул и дал команду на открытие крышки.
— Курибжу? — вопросительные интонации Дранту заставили меня насторожиться.
Выпрыгнувший из капсулы с ложемента разумный, имел перевитое сеткой мышц тело. Осмотревший себя, бывший больной сделал сложное движение, в результате которого, я оказался погребен под его руками, ставших буквально стальными.
— Ты не так и быстр, как мне показалось вначале, — нависнув над моим лицом, пролаяла его клыкастая пасть.
— Уверен? — взяв себя в руки, я извернулся, просчитав мысленно вектора приложения сил и перераспределил нагрузки, чтобы высвободиться из захвата.
Последовавший после этого спарринг не нес в себе цели покалечить друг друга. Мы проверяли, насколько наши тела способны превзойти способности оппонента. Если бы не мой мозг, адаптированный двумя оптимизациями, я однозначно проиграл бы преобразившемуся хозяину бара.