— Что это? — услышавшая как и я странные звуки, Катя села на кровати, прижав простынь у своей груди и с тревогой вглядываясь в темноту квартиры.
— Жучки ФСБ-шные сгорели, — почуяв легкий запах жженой пластмассы, сказал я, уверенный в своем предположении на сто процентов.
Воззрившаяся на меня круглыми от удивления глазами, Катя ясно дала понять, что пора давать ответы на даже не высказанные вопросы.
— Я лишь догадываюсь о том, что на самом деле происходит, — сказал я.
— Говори, — такой я ее еще не видел, серьезной и сосредоточенной.
Рассказав ей о ген модификации, которую совершил над собственным телом, признался, что драться никогда не учился, все увиденное ей, лишь следствие моих новых способностей.
— То есть детей у нас не будет? — сказала Катя, став неожиданно чужой и далекой.
— Будет, — как можно мягче сказал я, мысленно паникуя и спрашивая самого себя, что за бред я несу и при чем именно сейчас здесь это.
— Уверен? — продолжая смотреть на меня с отчужденным лицом, усомнилась она.
— Я же генный инженер, — поняв, что словами ничего не наладишь, я притянул ее к себе.
За окном занялся рассвет. Проснувшиеся птицы стали чирикать под окном, встречая начинающийся день.
— Что им от тебя надо? — занятие сексом лишь отложило разговор, не в состоянии его заменить.
— Я не знаю, — честно сказал я.
— Сделаешь мне ген модификацию, я хочу быть такой-же как и ты, — попросила она, водя пальчиком по моей волосатой груди.
После того, как я вылечил ее бабушку, девушка верила в мои способности. К сожалению сам я в них не особо верил, так как чем больше я узнавал о генной инженерии, тем больше понимал, что мне просто повезло. Огромное количество схем, имеющихся в памяти мед капсулы было обусловлено ни стремлением удовлетворить любого клиента, а всевозможными особенностями разумных организмов во вселенной.
— Я в тебя верю, — почувствовав мою неуверенность, Катя прижалась ко мне еще плотнее, вверяя себя в мои руки.
— Я попробую, — не смог отказать я, понимая, что если все получится, то от ФСБ отделаться станет на множество порядков сложнее.
Произошедшая драка в парке заставила меня всерьез задуматься о собственном выживании. Разбираясь с регенерацией тканей, я не рассматривал экстренных вариантов, когда помощь может оказаться необходима немедленно. Воспоминание о торчащей из моего бока рукояти ножа подтолкнуло к постановке задачи, как сделать так, чтобы убить меня стало очень сложно, а в идеале и невозможно. Оценив по новой данные о скорости регенерации различных материалов в человеческом организме, я пришел к выводу, что самым медленным, в плане восстановления, является мозг.
Серое вещество сохраняло до четверти часа информационную матрицу в пространстве, позволяя восстановится тканям без потери личности человека. Другие органы имели еще больший запас по времени до полной регенерации, и это при их стопроцентной деструкции.
Вернувшись к мозгу, я смог просчитать единственный способ полностью регенерирующий разрушенное серое вещество за пятнадцать минут, заключавшийся в экстренном увеличении подачи жизненной энергии к черепной коробке. К сожалению, как управлять этой энергией, а так же откуда она берется, информации не было. Уткнувшись в «тупик», мне пришлось оставить решение данного вопроса на будущее, надеясь, что со временем у меня появится доступ к подобным данным.
«— Надо защитить мозг, остальное поправимо», — вывод напрашивался сам собой.
Осторожно выбираясь из под одеяла, я старался не разбудить девушку, с трудом заснувшую после бессонной ночи. В кабинете оказалось прохладно, Катя каждый день открывала форточку на ночь. Кожа кресла нагрелась от моего тела меньше чем за минуту, после чего перестала отвлекать от размышлений. Вспоминая все, каким образом в кино наносились смертельные раны в голову, я решил обезопасить себя, изменив строение черепа.