Он резко встал и огляделся в поисках сброшенной одежды.
— Нет, пожалуйста, — выдохнула Джойс. — Пожалуйста.
— Мне очень жаль. — Он уже надевал брюки. — Но таково правило салона Сатэны. Впрочем, есть один способ… — Он выразительно замолчал и как будто задумался.
— Я говорила уже. — Джойс очень старалась, чтобы ее голос не сорвался на истерический визг. — Я готова…
— Да. — Его белые зубы сверкнули в пляшущем свете алого пламени. — Ты готова на все.
Он отправил ее домой. Она прошла по крытому переходу с оружием, которое дал ей он. Она не помнила, как это было. Оно как будто материализовалось у нее в руке.
И да. Все было так, как он ей говорил. Вот они: Эммет и Либби корчатся в жарких объятиях. Их тела поблескивают от пота. Они даже ее не заметили. Вот о чем Джойс действительно пожалела: что они ее не заметили, занятые друг другом. Но она сделала так, как ей было сказано. Она стреляла в них до тех пор, пока они оба не замерли навсегда.
Она прошла прямо к двери, обтянутой черным шелком. Никто не преградил ей дорогу. Он ждал ее там, за дверью. Он взял у нее пистолет. Задрал ее юбку, провел рукой по ягодицам.
— Тебя никто не видел? — спросил он.
— Никто.
— Хорошо. Но прежде чем мы приступим… ты знаешь, кто я?
— Ты Сатэна. — Джойс указала на слова "Салон Сатэны", выведенные позолотой на затянутой черным шелком стене.
— Хорошо, — сказал он. Белые зубы сверкали в пляшущем сумраке. Черное тело выгнулось и напряглось. Мускулы стали как камень. — А ты знаешь…
— Да, да, — оборвала его Джойс. Потом взяла его руку и провела под резинку своих новых черных шелковых трусиков.
— Ты стала стройнее, — сбивчиво прошептал он, возбудившись мгновенно.
— На тридцать фунтов, как и хотела.
Тогда, когда все закончилось, она прошла через спальню, где остались тела Либби и Эммета. Прошла по разлившейся крови — в ванную, где стояли весы.
— Значит, ты знаешь?
В первый раз в жизни в Джойс пробудилась такая игривая жажда. Она взяла его член в ладони. Она вся извивалась. Ласкалась к нему.
— Про то… что там перепутана одна буква? — Теперь она встала перед ним на колени и приблизила губы к его напряженному естеству. — Да, Сатэна. Я знаю.
— Мммммм, — отозвался он.
Я одна. Кертис ушел на прошлой неделе, вернее, ему пришлось уйти. Сожаления я не испытываю, может, только о том, что ждала слишком долго. Если я хочу сохранить то, что у нас есть, мне нужно побыть одной, ничто не должно меня отвлекать. Именно теперь я должна собрать волю в кулак.