Немного покривила душой, конечно, он не Михаил, но он мне очень нравился, правда. Роман потянулся ко мне губами, и я с удовольствием ответила на поцелуй. Опять чертовы усики защекотали чувствительную кожу вокруг губ, но я постаралась не обращать внимание. Мои пальцы потянулись ему за спину, чтобы обнять, но на полпути свернули и закопались в его шевелюру. Роман крепко прижал меня к себе за спину и талию. Он меня хотел, и очень, это сквозило в его эмоциях, в частоте дыхания, в легком дрожании пальцев, его возбуждало, что я сама проявляю активность, сама действую. От его эмоций я получала не меньшее удовольствие, чем от своих. Восторг от происходящего буквально распирал изнутри, и я даже прервала поцелуй, чтобы издать смешок. Роман моментально заволновался, в его мыслях скользнуло предположение, что я высмеиваю что-то в его действиях. В эмоциях сразу мелькнула уязвленная гордость, обида и надежда, что он ошибся в предположениях. Он встревоженно заглянул мне в глаза и прошептал:
— Что не так?
— Ничего, — так же тихо ответила я, ласково поглаживая ему волосы и улыбаясь. — Просто мне очень хорошо. А когда мне хорошо, я смеюсь.
Облегчение в его эмоциях было настолько сильным, что почти материально ощутимым. Его руки скользнули по моей спине, поглаживая, он наслаждался прикосновениями, довольный, что я его люблю и уже вот-вот буду принадлежать ему не только душой, но и телом. Ему нравилась во мне та доля распущенности, которую он уже увидел. Все те жеманные девицы, с которыми Роман встречался раньше, утомляли его. Следуя его мыслям и пожеланиям, я молча потянула за завязочки платья у себя на груди и мягко отстранилась из объятий, чтобы было удобно снимать его с плеч. Горящий взгляд Романа светился все большим восхищением с каждым новым обнажающимся участком моей кожи, пока платье соскальзывало вниз.
— Ты великолепна, — выдохнул он, когда ненужный ныне предмет одежды свалился, оставив на мне лишь трусики и чулочки.
Никакого бюстгальтера на мне не было, его роль исполняла корсетная вставка, оставшаяся в платье. Он подошел ко мне и потянулся так аккуратно, словно боялся спугнуть. Роман делал это медленнее, чем мне бы хотелось, ему нравилось осознавать, что я в нетерпении, что жду и жажду, и я искусала всю нижнюю губу к моменту его прикосновения. Зато когда он это сделал, я получила свое сполна: его эмоции обдали меня волной желания, жажды и удовольствия. Мои эмоции облегчения оттого, что он наконец сделал это, и пьянящее ощущение власти над мужчиной полыхнули, смешавшись с пришедшими от него эмоциями в тугой комок, грозивший взорвать меня изнутри. Я снова издала довольный смешок, стараясь впрочем сдерживаться, чтобы не напугать его. Роман с опаской бросил взгляд на мою улыбку, а затем жадно впился губами в мои. Его ладони скользнули по моей груди, а затем он подхватил меня и развернул спиной к кровати, на секунду потеряв контроль над своими действиями и сразу остановился, сам испугавшись своего порыва. О да, у него от меня просто крышу сносит. А может, я неосознанно подталкиваю его к этому своими способностями по влиянию на разум. Впрочем, кому какое дело, ведь нам обоим это нравится.
Он уложил меня на кровать, схватился за чулочки и жадно стащил их. Уже через пару секунд трусики присоединились к чулочкам на полу. Я осталась совершенно обнаженная лежать на кровати перед ним, не прикрываясь, наслаждаясь его восхищением и разделяя его.
— Разденься.
Я не стала добавлять пожалуйста, потому что знала, он не ослушается. То самое пьянящее ощущение власти, когда понимаешь, что сейчас этот мужчина готов на все. Он быстро и суетно сбросил с себя все, не отрывая взгляд, а я в это время игралась, упиваясь своей чисто женской властью и зазывно поглаживая себя по груди, животу, бедрам. Действия не были спонтанными, я знала, видела в его бушующих эмоциях, что именно будоражит больше всего. Его возбуждение буквально витало в воздухе, и я наслаждалась этим чувством, с удовольствием поглощала его всем своим существом.
Сбросив одежду, Роман навис надо мной и начал целовать живот, его ладони скользнули мне по бедрам. Приятные мягкие прикосновения. Я закрыла глаза от удовольствия и снова усмехнулась вслух, издав тихое протяжное да-а-а, интонацией подразумевающее ты все делаешь правильно, хороший мальчик, продолжай. Его поцелуи поднимались выше, к моей груди, и я наконец потянулась к его разуму, чтобы вкусить все сполна, хватит уже довольствоваться внешними обрывками эмоций. Возбуждение мощной волной захлестнуло меня, закрутило в эмоциональном вихре, чуть не выветрив контроль над собой. Роман уже с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на меня, как первобытный человек, и я переняла это, разделила с ним, сходя с ума от удовольствия. Его губы обхватили мою грудь, и неожиданно во мне чувством опасности взорвалось осознание: за дверью кто-то есть. Он обнаружился так внезапно, словно стоял там все это время незамеченным. Я распахнула глаза и, закрывшись от эмоций Романа, положила руку ему на плечо, крепко сдавила:
— Стой, — нервно произнесла я, все еще слегка задыхаясь от быстро отступающего под давлением угрозы возбуждения.
Роман замер, пару раз моргнул, приходя в себя, пытаясь сбросить не желающее отступать наваждение:
— Испугалась? Не бойся. Я же сказал, что ничего не будет, если не захочешь.
Я молчала. Внимание и взгляд сконцентрировались на потолке, на котором черным дымом от двери медленно расползались щупальца тьмы, и мне был известен лишь один человек, способный на это — мой брат в крайней степени злости. Роман проследил за моим взглядом:
— Пожар? — он не был связан с Отделом и, как любой нормальный человек, попросту не мог понять, что происходит.
Дверь с грохотом разлетелась в щепки от мощного удара, и вряд ли это была нога или рука, больше походило на взрывную волну.
— Вероника! — рык брата загробным эхом разнесся по комнате, заставив мои внутренности скрутиться от ужаса в тугой узел.
Влад тенью возник в проеме, а черный дым ворвался внутрь и заставил свет погаснуть, окутав помещение туманной черной мглой.
— Что за чертовщина! — с этими словами, напуганный не меньше меня, Роман отпрянул в сторону и свалился с кровати.
Он находился на расстоянии вытянутой руки, но было так темно, что я видела лишь его размытые туманные очертания. Он только начал подниматься, когда Влад темным пятном метнулся в его сторону, и Романа окутала чернота. Всего через секунду в глухой тишине раздался неприятный хруст костей, и тело свалилось на пол с неестественно вывернутой головой. Я схватилась за рот, чтобы не закричать в истерике от страха и шока. Влад, стоящий над телом черным силуэтом во мраке, медленно и оттого жутко повернул голову на меня. Вместо глаз — проемы бездны, хотя казалось, что чернее уже некуда. Они затягивали в себя, манили, как огромная высота манит сделать смертельный шаг к земле. И пока я смотрела в них, казалось, секунды растянулись в вечность.
Влад метнулся ко мне, уничтожая магию взгляда, разрывая контакт, и время, будто восстанавливая баланс, потекло быстрее, чем мне бы хотелось. В панике я рванулась с кровати в сторону, но успела лишь повернуться к брату спиной. Влад схватил меня под затылком за шею, второй рукой придавил плечо и вжал носом в подушку, а сам сел сверху, сжимая меня ногами, не давая шевелиться. Вокруг стояла ужасающая тишина, нарушаемая лишь шорохом его одежды и тихим скрипом кровати.
Понимание происходящего ускользало от меня, паника не давала сосредоточиться и разумно рассуждать. Я позвала брата по имени, но звуки издевательски увязли в подушке. Сердце бешеным стуком отдавало в голову, легкие судорожно пытались захватить побольше воздуха, но, сдавленные его ногами, не имели этой возможности. Уже через пару секунд я поймала себя на мысли, что кислород улетучивается со скоростью мысли, и я забарахталась изо всех сил, не на шутку испугавшись за свою жизнь, пытаясь сбросить брата. Я не хотела верить, что он решил меня убить, эта мысль просто не укладывалась в голове, и я тщетно силилась сбросить с себя эту скалу. Влад заставил меня потрепыхаться несколько секунд, перед тем как ослабил нажим. Я успела повернуть лицо вбок и жадно глотнуть воздух, прежде чем ладонь снова придавила голову к подушке.