Когда я вышла на теннисное поле, Никита уже стоял там и ловко подбрасывал мячик ракеткой, не давая ему упасть. Заметив меня, он остановился, отсалютовал мне ракеткой и направился на свою сторону поля.
— Обещаю не ставить вас в неловкое положение, госпожа Вероника, — произнес он, отдаляясь. — Играть в полную силу было бы нехорошо с моей стороны.
И почему он так фамильярно обращается, по имени? Я же называла ему свою фамилию.
— А вы попробуйте, господин Никита, — в тон ему отозвалась я.
Во мне взыграл азарт. Этот малявка считает, что играет лучше меня. А может быть своими словами он и пытался вызвать у меня именно это чувство? Что ж, будем считать, что на провокацию я поддалась.
— Я уважаю вас, — громко ответил он с другой стороны поля и с усмешкой закинул ракетку на плечо. — Поэтому не могу принять ваше предложение.
Какое же у него высокое самомнение. Захотелось стереть эту усмешку с его лица и объяснить, что если он мужчина, это не значит, что он по умолчанию побеждает.
— В таком случае вы проиграете этот матч, так и не получив всей полноты ощущений от сражения с достойным соперником, — на этот раз усмехнулась я. — Даю вам три матча, чтобы серьезность моих намерений стала очевидна даже для вас. А после играем до конца отведенного времени. Победитель получает желание, исполняемое побежденным. Что скажете, господин Никита?
— Просто Никита, — отозвался тот со своей стороны. — И ваше предложение крайне заманчиво. Заметьте, вас за язык никто не тянул.
Какие мы самоуверенные. Я чуть глаза не закатила. Сделала подачу. Мой соперник, действительно серьезно взялся за дело, отбил подачу и пришлось даже постараться, чтобы пробить его защиту и выиграть.
— Неплохо! — отозвался он со своей стороны, помахав ракеткой.
— Тогда может начнем прямо сейчас? Зачем время терять? — крикнула ему я.
— Нет-нет, еще два матча! Разогреемся! А может, вы сами после них признаете поражение и захотите сдаться мне на милость, — он решился на откровенный флирт.
— Я не сдаюсь на милость слабакам, — сама не знаю, зачем решила так открыто оскорбить его, наверное задел профессиональную гордость.
Он ничего не ответил, и на этот раз мы забили по очереди: сначала он, потом я. Общий счет стал два-один в мою пользу, и надеюсь, мой новый знакомый наконец признал, что противник ему попался серьезный.
— Вы меня удивляете, Вероника! — крикнул он со своей стороны, раскручивая ракетку так, словно та была мечом.
— А вы меня нет. Старайтесь лучше! — следом за этой словесной подачей полетел и мячик.
Вот теперь игра пошла. Весь час мы бились не на шутку, а почти насмерть. Мое тело приятно ныло, наконец получив то, чего так хотело — приятную физическую нагрузку. Я смогла сбросить моральное напряжение и полностью отдалась игре, забывшись на этот час. Гоняла по полю ловко и быстро, применяя полученные в Отделе навыки, совершенно забыв, что женщине так не положено и даже почти грешно. Никита не отставал, тоже носился, будто сумасшедший, перестав со мной общаться и сосредоточенно гоняя мяч. Когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании времени, мы оба еле стояли на ногах. Счет был в мою пользу.
Никита, уставший, взлохмаченный и взмокший, как и я, устало плюхнулся на пол рядом со мной. Я к этому моменту уже сидела, опираясь на ракетку.
— Обалдеть, — произнес Никита, оперся ладонями по бокам от себя, а затем и вовсе откинулся на спину, тяжело дыша.
— Согласна, — я так же устало плюхнулась на спину рядом, пытаясь привести дыхание в норму, а затем негромко рассмеялась.
Меня переполняло удовольствие и восторг. Давненько такого не было. Приятная истома растекалась по телу, словно у меня только что была отличная ночь. Я отдыхала как физически, так и морально. Отпустили все тревоги и апатия. Хотелось смеяться и танцевать. В кои-то веки я радовалась жизни, и вместе с этим пришло нездоровое чувство юмора.