Снова блеснуло солнце, и поверхность зеркала стала жёлтой и чистой.
Джесса хотела что-то сказать, но тут послышались шаги, и в дверях появилась огромная фигура Брокла. Увидев Джессу и Торкила, он замер, не в силах выговорить ни слова.
— Мне пришлось, — быстро сказал Кари. — Пора начинать то, что мы задумали, Брокл. Снег растает, и тогда она будет здесь.
— Гудрун? — запнувшись, спросила Джесса.
— Теперь её не остановить, — сказал Кари, проведя пальцами по поверхности зеркала. — Он умер, Брокл. Ярл умер.
Брокл молча уселся на старый сундук у двери. Потом побарабанил пальцами по дверному косяку:
— Значит, она его всё-таки прикончила. Так я и знал!
Джесса похолодела.
— Как он выглядел, когда ты видела его в последний раз? — спросил Брокл.
Она вспомнила, как ярл сидел в своём резном кресле и упрямо смотрел на огонь.
— В последний раз он показался мне больным, — сказала она. — Каким-то измождённым. Но всё же не умирающим, в нём ещё оставались силы.
— Вот именно. Так же было и с первым ярлом — он был полон сил, и тогда она его убила.
Брокл взял её за руку:
— Сядь, девочка. У тебя какой-то растерянный вид.
Джесса села рядом, и Брокл обнял её за плечи.
— Я всё понимаю, — сказал он. — Как это ужасно — увидеть такое кошмарное страшилище.
И он весело ухмыльнулся.
Улыбнувшись, Кари встал и подошёл к окну. Он был очень худ; его одежда, так же как и у Брокла, была вся в заплатах, пришитых крупными неровными стёжками. Кари уселся на подоконник и посмотрел вниз:
— Я много раз наблюдал за вами отсюда.
— Мы тебя не видели, — сказал Торкил.
— Конечно не видели. — Он бросил на Торкила пронизывающий, как у Гудрун, взгляд. — Вы и дверь не видели, хотя проходили совсем рядом.
Торкил нахмурился, вертя на руке свой браслет.