— Рыба! А где же озеро? Где фруктовые деревья? Под снегом? Знаешь, Джесса, они давным-давно должны были умереть от голода. Поэтому она их сюда и отослала. А они живы-живёхоньки и как-то добывают пищу. — Торкил повернул на руке свой браслет. — Еду им кто-то приносит.
Потом они вернулись в замок по длинному коридору, вымощенному камнем. Повсюду висели сосульки. Лестницы вели куда-то вверх, в новые бесчисленные коридоры, проходы и пустые комнаты, где гулял ветер.
Проходя через одну из комнат, Джесса остановилась. Комната была очень маленькой и тёмной, с узким оконцем, через которое едва пробивался тонкий, как палочка, серый лучик света.
Что-то в этом оконце было не так. Торкил в это время копался в старом полусгнившем комоде, поэтому она вошла в комнату одна. Протянув руку, Джесса осторожно потрогала окно.
Стекло!
Раньше она видела его только в виде крохотных осколков, отполированных, словно драгоценные камни, но никогда вот так, целым куском. Сняв перчатку, она провела пальцами по стеклу, внутри которого застыли крошечные пузырьки воздуха.
— Джесса! — позвал Торкил.
— Я здесь.
Прижавшись к стеклу, она выглянула во двор. Какое-то движение привлекло её внимание; по двору кто-то шёл. Кто-то гораздо ниже ростом, чем Брокл. Толстое стекло искривляло эту странную фигуру, превращало её в бесформенную массу. Внезапно Джесса отпрянула от окна. А вдруг это Кари?
— Что там? — спросил Торкил.
— Смотри скорее, там кто-то есть!
Торкил посмотрел в окно.
— Видишь? — нетерпеливо спросила Джесса. Торкил пожал плечами:
— Не знаю. Мелькнуло что-то. Ты думаешь, это Кари?
— Не знаю. Кто-то маленький… скрюченный какой-то.
Они помолчали. Потом Торкил угрюмо сказал:
— По мне, так лучше его увидеть, чем вот так гадать.
В тот вечер, зашивая рукав, Джесса спросила Брокла:
— Откуда ты знал, что мы приедем?
Брокл взглянул ей в лицо.
— Это вас не касается, — спокойно ответил он, помешивая овсяную кашу.
— Перед нами кто-то здесь был? — осмелился спросить Торкил.