— А вторая причина в том, что я прав, — припечатал я твёрдо. — Вы лекарь и сами всё понимаете, не хуже многоопытного с премудрым. Издеваетесь над своим телом, а оно, между прочим, не только вам принадлежит. А ещё и тем, кого вы лечите. Вот, положим, прибегут сейчас, скажут, что у гражданина Благоуправителя кишки наружу лезут и срочная операция нужна, а кроме вас, некому. И что? Вы трясущимися реками резать станете? Да такими руками вы не то что скальпелем — вы и прутом махать не смогли бы. И отрезали бы гражданину Благоуправителю по ошибке что не надо, а оттого всей Державе полный карачун приключился бы…
Он всё-таки не выдержал и заржал. Чего я, собственно, и добивался.
— Вот что, Гилар, — успокоившись, привычным голосом сообщил он. — Сегодня я отправляюсь в деловую поездку, и отсутствовать буду примерно неделю.
Ага! Ну, этого следовало ожидать. Мне ж Тангиль давно ещё рассказывал, что всякий год после Пришествия уезжает куда-то господин на несколько дней, уезжает один, и ни разу ещё тот порядок не нарушался.
— Понял, господин, — кивнул я. — Что собирать? Когда выезжаем?
— Что значит «выезжаем»? — вылупился он. — Я еду один.
Вы понимаете, братья? Неделю он будет без моего пригляда! А может, как раз там-то и зарыта его тайна? Может, только там я найду разгадку всему? И решил я рискнуть. Боялся, конечно, что телегой дело кончится, но уж больно хотелось мне сломать дурацкое это положение дел, когда дни идут за днями, а толку никакого. Может, я ещё несколько лет здесь проведу, в аптекарском доме, а так ничего не раскопаю и не разнюхаю? Да, мельницы наши медленно мелют, но вы же сами мне говорили: чем раньше получится, тем лучше для всех.
— Нет, господин, — заявил я, глядя ему в глаза. — Мы вместе поедем. Дорога — дело такое… всякое в дороге случается. Так что нужен вам расторопный слуга. Что, скажете, не расторопный я? Неужели, думаете, от меня пользы не будет?
Ну всё! Внутри у меня как сжалось что-то. Сейчас начнётся! Впервые поступил я, как никогда бы не повёл себя купецкий сын. Ход сделан, и назад не повернёшь. Добро ещё, если просто выдерет… а то ведь и выгонит.
Но сами знаете, есть поговорка: кто по нужде рискует, того Создатель милует. Так оно и вышло. Долго он смотрел на меня, и метались тени в его серо-зелёных глазах. Кривились тонкие губы, сжимались пальцы.
— Что, мир захотелось поглядеть? — произнёс он наконец скучным голосом. — За год скитаний не насмотрелся ещё?
— Чего я там, в мире, не видел? — широко улыбнулся я. — Нет, господин, я же о вас забочусь. Со мной вам будет лучше. Неправильно это было бы, меня не взять. Серьёзная была бы ошибка…
— Ошибка, говоришь? — прищурился он. — Я вот даже не знаю, когда я ошибся… Может, когда полгода назад тебя из канавы вытащил? Хотя… Ладно, уболтал. Возьму с собой, авось, пригодишься. Но смотри: если что, уши отрежу и съесть заставлю. Сырыми!
Да уж, напугал так напугал! Я готов был плясать от рядости, но плясать не стоило. Степенно поклонился, забрал кружку от рассола, и тазик, ночью господину пригодившийся.
Выехали мы в первом часу пополудни. Тангиль запряг в бричку Прыткого и Угля, я снёс вещи господина. Вещей, впрочем, немного было — два небольших саквояжа, и собирал он их сам, мне не доверил. Зато я притащил здоровенный мешок с едой в дорогу. Ну и улучил момент, ещё кое-куда сбегал и взял кое-что. Да, совсем забыл сказать: схрон свой в овраге я на зиму перетащил в другое место, поближе. Сами посудите, овраг-то снегом занесён чуть ли не по самые берега, несподручно туда лазить. Да, именно так, в доме. В том самом подвале, где основное травохранилище. Туда ведь кроме нас с Алаем никто не суётся, а уж найти там укромный уголок, и для Алая незаметный, было не сложно. Да, конечно! Паутинкой проверял. Никто без меня схрон не трогал.
Тангиль, кстати, дивился, что господин меня с собой взял. Мол, раньше никогда такого не было, всегда после Пришествия один уезжал, без слуг. Что за новшества такие?
— А что, — усмехнулся я, — он и раньше уезжал с похмелья, бледный да помятый?
— Не, такого за ним не водилось, — задумчиво произнёс Тангиль. — Выпивал на праздник одну чарку, и всё.
— Ну вот видишь, — заключил я. — Сейчас ему одному не с руки будет. Надо сопровождать. А вдруг на пути, в трактире где-нибудь, запьёт? Не видишь что ли, странный он какой-то стал? К добру ли?
Вот так и сложилось для остальных слуг объяснение, зачем аптекарь меня с собой берёт.
Но, разумеется, брал он не только меня. Ещё и кота! Как же без кота, ну сами подумайте! Зверюгу в огромной корзине повезли, была у нас такая. И похоже, только раз в год использовалась, как раз для того, чтобы рыжую тварь возить. Полбрички заняла.
Ну, отворили нам ворота, сел я на козлы, господин внутрь забрался, за меховой полог, и тронул я коней. Не торопясь, выехали на Дубовую, а оттуда, через Вторую гончарную, на Верхнюю Путянку, которая после городских ворот становится уже Южной дорогой.