— Фросик, пока ты барахталась в своём бассейне, я почти всё это время разговаривал с твоей внучкой Майечкой, а она, между прочим, кардиолог, как и её бабушка Рива. Так вот, она поделилась новостью, что в Израиле начали ставить какой-то стимулятор в сердце. Она похлопочет, и мы там проведём время с пользой дела. Майя сказала, что этого стимулятора хватает на десять лет. Представляешь, ещё десять лет рядом с тобой…
Фрося обняла мужа:
— Ты всё шутишь, а мне ещё не хватает ко всем моим горестям потерять тебя…
— Не позволю судьбе подарить тебе ещё шанс — охмурить следующего соискателя на твоё сердце, а если ещё и на тело, то в гробу перевернусь. Нетушки, полетим ставить стимулятор.
— Марк, ты хоть сам-то понял, что сейчас наговорил? Можно подумать, что я, не успев потерять одного из своих мужчин, тут же кидалась на другого соискателя, как ты выразился…
— Так я не сказал, что ты кидалась, но вон тот сосед через пять домов от нас, когда с тобой разговаривает, весь слюной исходит, ты думаешь, я не слышу?
От последних слов мужа Фрося уже хохотала от души:
— Вот, дурачок, так дурачок, ты забыл, мне сегодня уже восемьдесят лет исполнилось, в свою морду уже не знаю, какой крем втереть, а она всё больше и больше на печёное яблоко становится похожей.
— Фросик, но ведь я щупал сегодня твоё тело, там такие арбузы, что я забываю про своё больное сердце…
— Это хорошо, что забываешь, но даже не намекай, у нас уже не остаётся времени на шалости, поехали в город…
Как ни уговаривал Марк Фросю, но она не согласилась на громоздкие американские модели машин, а остановила свой выбор на Тойоте.
Они заехали в деловую и торговую часть Майами и больше трёх часов потратили на всевозможные покупки. Фрося видела по лицу мужа, как его веселит её английский, на котором она бойко переговаривалась с продавцами, подбирая для него два костюма и в тон им сорочки, галстуки и туфли.
В израильском магазине она тут же перешла на польский со своей давней знакомой, а, зайдя в магазин русских деликатесов, вообще почувствовала себя не хуже, чем в Москве.
На обратном пути к дому, Фрося всё же заметила мужу:
— Миленький, тебе не нравится, как я разговариваю на английском?
— Что ты, Кондолиза Райс тебе позавидует…
— Вот ты смеёшься, а я сама слышу, как путаю слова и ставлю их в таком порядке, что порой стыдно становится.
— Не переживай, главное, они тебя понимают, а, когда им продать надо, то и на пальцах поймут.
— А знаешь, я вначале боялась рот открыть, а потом решила, что будет, то будет, и вперёд…
— Фросик, а скажи мне честно, ты не скучаешь по Москве, не жалеешь, что мы решили тут остаться?
— Маричек, честное слово, нет, я ведь всю жизнь путешествую и везде чувствовала себя как дома, а тут рядом со мной ты, и мне больше ничего не надо, только очень соскучилась по Танюхе и ребятам.
— О, а это мой третий подарок…