— Как звали того куратора?
— Брикстон. Ричард Брикстон.
Д’Агоста записал это имя.
— Вы сказали, что голова у Марсалы в то время была занята чем-то другим. Есть хоть какие-то идеи, что именно это могло быть?
Сандовал задумался.
— Ну, примерно в то же время он начал работать с приходящим ученым над какими-то сторонними исследованиями.
— Это можно считать необычным?
— Напротив, здесь такое часто практикуется, — Сандовал указал на дверь в комнату, находящуюся на противоположной стороне зала. — Различные ученые частенько наведываются сюда и изучают кости. Они постоянно приходят и уходят. Сюда съезжаются ученые со всего мира. Марсала, как правило, с ними не работал — как я уже говорил, у него был тяжелый характер и все такое. Можно сказать, это вообще был первый ученый, с которым он проработал почти год.
— Марсала рассказывал, какого рода исследованиями он занимался?
— Нет. Но в то время он казался очень довольным собой. Как будто у него появился весомый повод для гордости, или что-то вроде того.
— Вы помните имя того ученого?
Сандовал почесал затылок.
— По-моему, его звали Уолтон. Или Уолдрон... точно не помню. Но он должен был зарегистрироваться, чтобы получить пропуск. Фрисби ведет список, так что у него вы сможете узнать его точное имя.
Д’Агоста оглядел зал.
— Есть что-нибудь еще, что я должен знать о Марсале? Что-нибудь необычное, странное или из ряда вон выходящее?
— Нет, — Сандовал высморкался в салфетку.
— Его тело было найдено в алькове Брюхоногих моллюсков секции Морских Обитателей. Можете предположить, что он делал именно в той секции музея?
— Он никогда туда не ходил. Кости — и эта лаборатория — это все, что его заботило. Туда ему было даже не по пути...
Д’Агоста сделал очередную пометку.
— Будут еще вопросы? — спросил Сандовал. Д’Агоста взглянул на часы.
— Где я могу найти Фрисби?
— Я вас к нему отведу.