Она недоверчиво покачала головой. Через несколько мгновений она пожала плечами и снова перебросила ноги через ручку кресла. У подола платья расцвела полоска белого бедра шириной в шесть дюймов, став внезапно самым ярким пятном в комнате. Бесспорно, самым красивым.
Я откашлялся и неопределенно произнес:
— Джей выглядел нормально в тот вечер?
— Пожалуй, да. Я не очень хорошо его знала. Я была там до этого только один раз, вместе с Питером.
— Значит Питер его знал?
— Он делал для него кое-какую работу. Знаешь, объявления, рекламные плакаты. Этим он зарабатывает на жизнь — коммерческим искусством.
— Коммерческим?
— Да. Вчера у меня создалось впечатление, что ты был невысокого мнения о моем портрете.
— Черт, вряд ли я его видел.
Она усмехнулась, и я спросил:
— Так значит, вы с Питером были старыми друзьями Джея?
— Нет. Питер нравился мистеру Уэверу, поэтому он нас и пригласил. Вот и все.
— Вчера ты мне сказала, что Борден тебя тогда загипнотизировал. Ты что-нибудь помнишь об этом?
Она нахмурилась.
— Мне не совсем все ясно, но я помню достаточно хорошо. Он приказывал мне делать разные вещи, и я помнила, что он мне говорил и все исполняла. Такое было ощущение, что мне все равно. Борден сказал, что я не была в глубоком трансе.
Бедро ее блестело. Она слегка качнула ногой и, казалось, что кроме этого роскошного бедра в комнате ничего нет. Я сказал:
— А эти внушения… он их снял перед тем как вы разошлись?
— Да. Думаю, это было около половины первого. Мы все как раз собирались уходить.
Я проглотил слюну.
— Вы все ушли вместе?
— Нет. Мы с Питером ушли первыми.
— Борден был еще там, когда вы уходили? — Я снова глотнул. Глаза заслезились.