— Мы взрослые люди. Мы не любим друг друга, и мы оба это знаем. Но мы… мы нравимся друг другу.
— Не уверен, Глэдис. Совсем не уверен, что ты мне нравишься.
Это ее не смутило. Она снова рассмеялась, приподнялась на локте и посмотрела на меня.
— Совсем необязательно, чтобы я тебе нравилась. — Она окинула меня взглядом с ног до головы и посмотрела мне в глаза. — Даже точно не знаю, что я в тебе нашла, — сказала она. — Шесть футов. Черные вьющиеся волосы, карие глаза, очень милый нос, даже ямочка на квадратном подбородке, как у Кэри Гранта. Ты, Марк, должен бы быть красивым, но ты не красавец. Я даже не уверена, что у тебя приятная внешность. — Она положила мне руку на колено, ухмыльнулась и процедила сквозь зубы — Просто не знаю, что я в тебе нашла.
Я ухмыльнулся в ответ.
— Черт побери, я отлично знаю, что ты во мне нашла. А теперь вставай, детка, и надевай трусики. Она встала и скользнула мне на колени. Я покачал головой.
— Я же сказал, Глэдис. Тебе пора уходить.
— Пожалуй, я останусь.
— Тогда позволь еще раз спросить тебя кое о чем. У тебя есть муж, может девять детей, почем я знаю. Разве муж тебя не любит? Ты не кажешься себе иногда немного испорченной?
— Боже мой, Марк. Ты хотя бы на час можешь забыть про старого козла. Частный детектив и холостяк, а плетешь, черт побери, какие-то детские штучки. Ты не можешь запихнуть куда-нибудь свою глупую викторианскую совесть? Мы пойдем в церковь в воскресенье, если тебе от этого станет легче. — Она сделала паузу, слегка улыбнулась и обвила мою шею руками. — Ну, Марк, давай не будем об этом больше говорить.
— О, ради бога, Глэдис. — Я оттолкнул ее от себя.
Несколько секунд она молчала, потом нежно спросила:
— Завтра, Марк?
— Не знаю. Не думаю. Даже частные детективы должны иногда работать.
— Завтра вечером. — И шепотом — Я смогу уйти.
— Хочешь сказать, что сможешь тайком улизнуть?
Она пододвинулась поближе, подняла мою руку и провела ею по своей груди.
— Завтра вечером, Марк?
Я заколебался, чувствуя, как она теснее прижимается ко мне.
— У нас будет ночь, Марк, и мы будем в темноте, — сказала она.
В конце концов, я сказал ей: «Да», и в этом она была безусловно уверена.
Когда она ушла, я пошел на кухню, взял бутылку светлого Бакарди, плеснул от души в высокий стакан и долил его содовой. Потом сел в столовой и стал думать о Глэдис.