Левое крыло кончиком задело за каменный выступ, и она на долю секунды потеряла равновесие. Ее швырнуло вниз, сердце гулко застучало где-то в горле. Когда она наконец выровнялась, Вэл был уже далеко. К счастью Марис, он не видел ее позора.
Она потеряла высоту, но, тут же попав в стремительный восходящий поток, начала быстрый подъем. Покачивая крыльями, Марис думала лишь о наборе скорости. Ей снова повезло — она обнаружила мощное воздушное течение нужного направления.
Вскоре она почти вплотную подобралась к Вэлу, но, увлекшись гонкой, не заметила, как низко оказалась над землей. Ледяной ветер, точно кулак, обрушился на нее, швырнул вниз. Вэл каким-то чудом благополучно преодолел опасное место, развернулся, оценивая ветер по поднимающемуся из дымохода академии дымку, и, когда Марис наконец-то выровняла свой полет, оказался уже много выше и далеко впереди ее.
Марис подумала, что этим вечером само небо благосклонно к нему, с ней же шутит злые шутки. Вэл, словно не сознавая опасности шторма, ловко маневрировал, постоянно находил воздушные течения, которые быстро несли его к цели.
Марис сердцем уже понимала, что проиграла. Даже если она быстро отыщет нужный воздушный поток, на набор той же высоты потребуется немало времени. Она попробовала сократить дистанцию между ними, но усталость и осознание бесполезности попыток мешали полету, делали мышцы неподатливыми, вялыми.
При снижении Вэл потерял несколько секунд, но все же прошел над скалой на добрый размах крыльев впереди Марис. Несомненно, он победил.
Один за другим они приземлились на влажный песок. Марис была настолько измотана, что ни на улыбку, ни на безразличную гримасу сил у нее уже не нашлось. Она принялась складывать крылья, онемевшие пальцы постоянно соскальзывали и бессмысленно шарили по кожаным ремням. Наконец, все так же молча, она закинула сложенные крылья на плечо и направилась в академию.
Вэл забежал вперед и остановился.
— Я никому не скажу, — заверил он.
Щеки Марис залились румянцем, голова сама собой гордо поднялась, плечи расправились.
— Мне плевать на пересуды.
— Неужели?
На губах Вэла заиграла едва заметная улыбка, и Марис вдруг поняла, что ей вовсе не безразличен результат гонки.
— Состязание было нечестным! — выпалила она и тут же мысленно обругала себя, поняв, насколько по-детски беспомощно звучит подобная реплика в ее устах.
— Конечно, ты же весь день летала, а я отдыхал, — охотно согласился Вэл, и Марис не поняла, прозвучала ли в его словах ирония. — Иначе бы я не победил. И нам обоим это прекрасно известно.
— Я проигрывала и прежде, — сказала она, едва сдерживая гнев. — К поражениям мне не привыкать.
— Вот и отлично. — Он вновь едва заметно улыбнулся.
Марис пожала плечами.
— Извини, я пойду. Устала очень.
— Конечно.
Вэл посторонился, и она прошла мимо. Поднимаясь по истертым, замшелым ступеням, Марис, повинуясь импульсу, остановилась и оглянулась.
Вэл, со сложенными на плече крыльями, неподвижно стоял на песке и смотрел в небо, где на фоне окрашенных закатным солнцем облаков выписывал широкие круги одинокий стервятник.
Она поежилась и вошла внутрь.
В былые дни традиционные Состязания летателей — трехдневный фестиваль с играми и гуляньями, где ставкой была лишь честь, — проходили на Эйри, но с введением семь лет назад системы вызовов возникла необходимость перенести их на более крупный и доступный всем остров. Было решено из года в год проводить их в разных местах, и теперь за привилегию устроить Состязания на своем острове между Правителями за столом переговоров разгорались нешуточные сражения.