— А-а… Прямо так, сразу? — тянул Мильч, еще сам не понимая, что скажет и сделает через минуту. Его подхватила та опасная волна, которая обычно выносит на берег Признания.
— Слушай, — сердито сказал Подольский, — не морочь мне голову, у меня и без тебя хлопот хватает.
— Ладно. — Мильч сунул руки в карманы и качнулся с пяток на носки. Хотел я тебе одну штучку показать, но поскольку ты так занят…
Подольский не любил зря огорчать людей. Ему показалось, что Мильчевский обиделся.
— Погоди, — сказал он, — дело не во мне, я свободен, рабочий день уже кончился. Просто я не пойму, что тебе нужно.
— Пойдем к нам.
Мильч пошел впереди, недоумевающий Подольский плелся сзади. Тогда впервые Мильч ощутил жжение в пятках, позже оно перешло в пламя невидимого костра.
Что я делаю, люди! Остановите меня, это же безумие, это глупость, это черт знает, что такое!..
— Куда ты меня ведешь? — спросил Михаил, когда они приблизились к дверям лабораторного склада.
— Сюда, — хрипло сказал Мильч и переступил порог.
Они стояли перед стареньким, видавшим виды металлическим сейфом.
— Вот, — Мильч притронулся к тускло поблескивавшей рукоятке. — Это… Он замолк.
— Это, — как эхо повторил Михаил, глядя ему в глаза.
На верхней губе Мильча выступили бусинки пота, глаза провалились, веснушки на лбу проступили и стали черными.
— Это, — набрав воздух, снова сказал Мильч.
— Это, это, черт побери, что за шутки, Роберт? — Михаил рассердился. Что тебе от меня нужно?
Мильч почувствовал сильную слабость. Сковывавшее его напряжение исчезло, пьянящая истома обволокла мышцы и суставы… Искушение ушло. Мильч больше не хотел делиться с кем-либо своей тайной.
— Это пустота, брат, — сказал, он, — но «в ней намек… добру молодцу урок».
Он открыл шкаф, порылся внутри и что-то извлек оттуда.
— «Скажи мне, кудесник, любимец богов, — Мильч уже владел собой, — что станется в жизни со мною…» Ответь мне, несведущему, на один вопрос…
— Ожидай погибели от своей лошадки. Чего тебе надо?
— Могут ли быть на свете два абсолютно одинаковых предмета?