Особое внимание президент Фаррел уделил развитию авиации (в свое время он сам прошел летное училище в Куарто), и особенно транспортной, здраво рассудив, что она займет доминирующее положение в послевоенной транспортной системе. Сбежавший в 1949-м году в Уругвай аргентинский председатель национально-хозяйственной комиссии Дуре Мирандо в своих мемуарах писал, что президент прямо-таки был одержим манией развития авиации, а так как японцы к тому времени были единственными, кто достиг в этой области потрясающих успехов и одновременно был заинтересован в аргентинском импорте (не считая, конечно, Германии), то тайное заигрывание с японцами превысило всякие пределы. По воспоминаниям Мирандо, окрыленный собственными успехами президент порою вел себя так, словно намеревался вступить в мировую войну на стороне Японии. В президентском дворце постоянно отирались какие-то японские генералы и адмиралы, а однажды на подводной лодке Буэнос-Айрес даже посетил ни кто иной, как сам… премьер-министр Тодзио!
Конечно, заявление это сенсационно, но никто его всерьёз так и не принял. Сам Тодзио по этому поводу на суде после войны не сказал ничего, да его никто и не спрашивал. Впрочем, в подобном визите, как вы сами понимаете, ничего противоестественного не было бы. Аргентина в те годы пользовалась полной экономической и политической независимостью, и не боялась, как говорится, ни бога ни черта. К тому же подобную независимость имел соседний Уругвай, благодаря своей развитой банковской системе получивший среди прочих государств хоть и крайне льстивый, но вполне справедливый статус “южноамериканской Швейцарии”; также свою собственную политику проводили еще некоторые южноамериканские государства, не объявившие еще пока войны странам Оси и использовавшие на полную катушку то положение, в котором волею Господа — в данном случае бога войны Марса, — очутились… Например, Чили нажилась на селитре, вывоз которой из страны по поистине императорским тарифам составил более 80 % от всего национального экспорта, и большая часть этой самой селитры попала ни куда-нибудь, а прямиком в Японию. Перу завалил японские заводы и фабрики медью и шерстью, используя для прикрытия все тех же португальцев, которые настолько осатанели от тяжести оседающих в их карманах комиссионных, что даже стали угрожать самому президенту Рузвельту в случае нежелательных санкций с его стороны тем, что намерены подстрекнуть ко вступлению в войну на стороне Германии не только Испанию, но и все испаноговорящие американские страны, которые еще не сделали своего выбора.
Как можно заключить из всего вышеизложенного, ничего неестественного в идеальных японо-аргентинских отношениях в самый разгар мировой войны не было. В своей “монографии” опальный аргентинский министр Мирандо поведал о том, что на праздновании очередного Нуэве-де-Хулио — ежегодного государственного праздника Независимости Аргентины, проводящегося 9 июля, по словам президента должны были присутствовать некоторые высокопоставленные чины из штаба японских ВВС, прибытие которых, якобы, ожидается со дня на день. Президент, правда, не сообщил ни имен, ни способа, каким гостей должны были доставить в Аргентину через океан, однако Мирандо обратил внимание на тот факт, что когда упомянутые лица на торжествах так и не появились, то состояние президента “оставляло желать лучшего”. На все расспросы Фаррел посоветовал своему председателю заткнуться и больше по этому поводу ему не надоедать.
Мирандо последовал президентскому совету, потому что в те времена излишнее любопытство “при дворе” не только не поощрялось, но и всячески каралось, свидетельством чему могли служить необъяснимые смерти и бесследные исчезновения многих активных членов правительства и армии, происшедших в период 1940-46 г.г., пока власть в стране не принял гораздо более демократический, чем его предшественники, бывший министр труда небезызвестный Хуан Перон… Если принять версию о том, что японские “парламентарии” готовились произвести высадку на берлинском аэродроме именно 8 июля, то можно запросто убедиться в том, что время для этой самой высадки они выбрали самое что ни на есть неподходящее. Во-первых, за несколько дней до этой даты на Восточном фронте началось самое крупное сражение второй мировой войны — Курская битва, и с самого начала было ясно, что события поворачиваются далеко не в пользу немцев. Так что ни самому Гитлеру, ни кому-либо из его помощников было совсем не до японцев, которых американцы только недавно вышибли с Алеутских островов — единственной территории Американского континента, оккупированной японской армией. Во-вторых в Голландии началось вооруженное восстание, и с трещавшего по всем швам фронта пришлось снимать боевые дивизии, для того, чтобы утихомирить взбунтовавшихся голландцев. В добавок ко всем этим неприятностям разведка донесла вконец измотавшемуся фюреру, что со дня на день на Сицилии может открыться так нервировавший немцев своим затянувшимся ожиданием “второй фронт”…
Теперь честно спросим себя — ЧЕМ ИМЕННО в этой ситуации могли немцам помочь находящиеся в не менее бедственном положении союзнички? Какими такими ценными советами могли засыпать руководство дружественного рейха трое бюрократов из штаба японских ВВС? В том, что и Йосида, и Симидзу, и Касииди являлись именно высокопоставленными БЮРОКРАТАМИ, сомневаться не приходится, потому что всем более-менее полезным специалистам работы было по горло и в самой Японии. Да и в Берлине бюрократам в те критические для нацистского государства дни абсолютно нечего было делать.
А вот в Буэнос-Айресе — было что. Потому что 9 июля по всей Аргентине должен был праздноваться День Независимости страны. И присутствие на проведении в столице праздничных торжеств свежих лиц из высших японских кругов было не просто желательным.
Оно было обязательным.
…Итак, мы уяснили себе, что курс “Императорского сокола”, вопреки официальным утверждениям, вполне мог пролегать не через один океан, а через целых два. И тут в бой вступает информация, появившаяся в журнале, издающемся в Филадельфии и который называется вполне традиционно для журналов, принадлежащих к “желтой прессе” — “Журнал для отдыха”. Информация хоть эта и сомнительного качества, однако для нас представляет немалый интерес, особенно в свете фактов, которые будут изложены в свою очередь. Итак, в сентябрьском номере за 1997 год на страницах “Журнала для отдыха” увидела свет небольшая статья (”небольшая” по меркам журнала, потому что журнал до неприличия толст, а статья располагалась “всего” на пяти страницах формата нашего бывшего “Огонька”!), в которой рассказывалось об одном малоизвестном событии в аргентинской истории периода второй мировой войны — антиправительственном мятеже так называемой “Демократической хунты”, приуроченном как раз к годовщине Независимости.
Дело якобы было так. 8 июля 1943 года генерал от авиации Алфонзо Бандибейра, всерьёз напуганный угрозами своего скорого на расправу президента “навести порядок” в авиационных частях и подбиваемый радикально настроенными офицерами, поднял бунт на авиабазе Атабала, расположенной в двухстах километрах к востоку от Буэнос-Айреса, и призвал всех военных страны идти на столицу и свергнуть “зарвавшегося реформатора-узурпатора”.
Однако генерал не учел одного момента, а именно: ни в коей степени не являясь политиком, он попросту не мог представить себе того, что президент, так круто способный направлять политику своего государства против сильнейших держав мира, просто не имеет права не учитывать возможности беспорядков в армии. Прежде чем ошалелый Бандибейра успел подготовить свои бомбардировщики для удара по президентскому дворцу в Буэнос-Айресе, на аэродром был высажен десант, в который входили элитные части верной президенту дивизии “Парана” и устроили на авиабазе настоящую резню.
Однако мятежному генералу удалось ускользнуть из рук правосудия. Он взлетел на подготовленном к вылету истребителе и скрылся в направлении уругвайского берега залива Ла-Плата. Впрочем, до Уругвая незадачливый путчист не добрался, а сгинул где-то на полпути. В то утро над морем стоял густой туман, и Бандибейра мог запросто заблудиться.
Но история на этом не заканчивается. Через несколько дней в прессе появилось сообщение о том, что 8 мая над океаном у берегов Уругвая самым таинственным образом исчезли несколько пассажирских и транспортных самолетов, принадлежавших аргентинским, уругвайским и бразильским компаниям. Только с одного самолета на подлете его к Монтевидео по радио поступило короткое сообщение, что его обстрелял неизвестный истребитель. Аргентинским властям сразу стало ясно, что это за “неизвестный истребитель”, но они благоразумно предпочли умолчать о событиях, происшедших в Атабале 8 июля.
О провалившемся путче и побеге Бандибейры было известно только узкому кругу лиц, и потому дело вполне благополучно “сгинуло” в подвалах секретных архивов. Чтобы как-то объяснить многочисленные жертвы среди персонала авиабазы, общественности было объявлено о “катастрофе на складе бомб”. Генерал Бандибейра был “причислен к лику святых” и стал чуть ли не национальным героем, а его семья получила значительную пенсию от самого президента. Процветающей Аргентине вовсе незачем было “хвастаться” перед всем миром “бардаком”, царящем в ее вооруженных силах и тем самым давать повод высокоцивилизованным партнерам сравнивать ее с отсталым Парагваем, например, где государственные перевороты происходили чуть ли не ежемесячно, причем без всякого для внутренней или внешней политики страны не только результата, но и повода.
Однако полностью дело “замять” не удалось. Через некоторое время среди местных рыбаков стал циркулировать претендующий на правдоподобность рассказ некоего Хуареса Лосиньи, владельца промысловой моторной лодки, который утром все того же 8 июля, занимаясь ловом рыбы у уругвайских берегов, наблюдал, как маленький истребитель расправляется с большим, по-видимому транспортным самолетом. Оба мотора этого самолета горели, истребитель наскакивал на него со всех сторон, поливая из всех своих пулеметов, затем резко отвернул и исчез за горизонтом. Большой же самолет неровно стал снижаться, почти падать, пока не растворился в пелене тумана, скрывавшего неблизкий берег. На том рассказ и заканчивается.
Степень доверия к информации, преподнесенной “Журналом для отдыха” была невелика, однако некоторые, самые главные пункты этой истории подтверждаются другим источником, в компетенции которого сомневаться уже не приходится. Это архив бывшего консула США в Аргентине М.У.Молиссона, из которого взята справка об аргентинском генерале Бандибейре. Полученный документ почти полностью опровергал версию филадельфийского журнала о мифическом путче 8 июля, но подтверждал рассказ Хуареса Лосиньи. Оказывается, Бандибейра не был никаким мятежником, а был попросту… полоумным лётчиком-отставником!
В свое время Молиссону удалось получить подтвержденную из других, известных только ему источников информацию о том, что утром 8 июля 1943 года псих Бандибейра пробрался на территорию из рук вон плохо охранявшейся авиабазы Атабалы, и прикончив зазевавшегося часового, завладел полностью снаряженным для патрульного полета истребителем марки “Хок-75” и улетел на нем “…в Германию сражаться против нацистов”. Больше “антифашиста” Бандибейру никто не видел, за исключением, пожалуй, пилота и пассажиров одного уругвайского самолета, показания которых, впрочем, были напечатаны в уругвайской газете тех времен. Газета эта называлась “Табладас Монтевидео”, воскресный номер, 10 июля 1943 года.
После посадки в Монтевидео все, находившиеся на борту этого самолета, в один голос заявили, что в нескольких милях от побережья их внезапно атаковал истребитель с аргентинскими опознавательными знаками и открыл огонь из всех пулеметов. Уругвайцев спасло только мастерство их пилота, который, как только разобрался в обстановке, ловким маневром уклонился от нападавшего и увел самолёт в полосу подступившего тумана.
Однако подтвердить свой рассказ участники этого происшествия не смогли ничем — в фюзеляже не было обнаружено ни одной пулевой пробоины, только несколько глубоких царапин, происхождение которых могло быть вызвано совершенно разными причинами. На запросы озабоченных уругвайцев президент Аргентины выразил недоумение по поводу “всей этой шумихи”, и дабы подтвердить непричастность аргентинских ВВС к “сомнительному происшествию” и замести все следы, публично предложил допустить к расследованию уругвайские спецслужбы…
Одновременно с этим президент, чтобы запутать неизбежное расследование, сделал хитроумный, как ему казалось, ход, намекнув Монтевидео, что готов пойти на уступки в давно волнующем умы и сердца всех уругвайцев пограничном вопросе в районе Белья-Уньон. Как только президент Уругвая Солон Бенете услыхал об этом, он и думать позабыл о досадном происшествии с обстрелянным лайнером. И хотя в конечном итоге в Белья-Уньон уругвайцам мало что обломилось, до международного скандала тогда дело все же не дошло.
Однако американский источник не ограничился только констатацией факта помешательства Бандибейры и одиссеей его над океанскими водами, прилегающими к заливу Ла-Платы. Американским консулом записан также рассказ самого Хуареса Лосиньи, на глазах у которого 8 июля был подбит “большой самолёт”. И в этом рассказе фигурирует одна немаловажная для нашего расследования деталь. И деталь эта заключается в том, что у самолёта, виденного рыбаком, “…крылья были такого большого размаха, каких не бывает даже у альбатроса…” (в соотношении этого самого размаха к длине корпуса, разумеется). Опознавательных знаков уругваец не разглядел, но зато время происшествия засек точно. Все случилось ровно в 9 часов утра, а по всем расчетам “Императорский сокол”, взлетевший с “бетонки” аэродрома в Сингапуре в 6 часов утра 7 июля 1943 года, должен был появиться, если только он и на самом деле летел НЕ в Берлин, а именно в Буэнос-Айрес, именно в этом самом месте, и именно в это самое время…
…Совсем недавно, в конце 1999 года, в английском журнале “Военные истории”, появилась статья о том, как в один из последних месяцев войны на передовом американском аэродроме в Окинаве приземлился внезапно прорвавшийся к нему японский бомбардировщик. Двенадцать десантников, высадившихся с этого бомбардировщика, устроили на авиабазе форменный разгром. Прежде чем очухавшиеся американцы сумели их обезвредить, японцы уничтожили несколько десятков “суперкрепостей” Б-29, предназначавшихся для бомбардировки объектов на территории Японии, и взорвали склад горючего, на котором находились американские запасы бензина, рассчитанные на несколько недель вылетов, а также большое число заготовленного боезапаса и вооружения…
Об этой дерзкой операции японских смертников-коммандос слышали многие, но в английской статье наряду с именами остальных участников рейда промелькнула и фамилия пилота-виртуоза, сумевшего провести свой тяжело нагруженный самолет целым и невредимым через мощный заслон американских истребителей и зенитного огня. Этим пилотом был некий… полковник ВВС Японии Сендзу Нагимото!