“Я знаю тайну, — писал Митчелл, — и эту тайну я не могу больше хранить. Совсем недавно я узнал, что в Бостоне будет образована некая Ассоциация независимых расследований, интересы которой вы собираетесь представлять в прессе, и понял, что обратившись к вам, попаду по самому точному адресу”.
Суть заявления Митчелла была такова. В 1942 году из Нью-Йорка в Англию в составе конвоя, зашифрованным в секретном отделе как СQ-6/3, вышел ничем не отличающийся от других кораблей конвоя транспорт “Капитан Уворхард”. По официальным документам во всех трюмах “Уворхарда” находилось стандартное военное снаряжение — танки, самолеты, пушки, винтовки, несколько десятков тонн взрывчатки. Взрывчатка эта была в деревянных ящиках, и ее погрузили в твиндек первого трюма. 17 марта 1942 года конвой вышел из Нью-Йорка, а через одиннадцать дней в точке с координатами 52*49” с.ш. и 41*28” з.д. корабли были атакованы немецкими подводными лодками.
…Атака для субмарин была относительно малорезультативной — потоплено было всего два транспорта, но среди этих двух транспортов оказался и злополучный “Капитан Уворхард”. На подошедший эсминец была снята вся команда, и спустя несколько минут торпедированный корабль скрылся под водой.
Событие, конечно, хоть и трагическое, но вполне по тем временам обычное. В первые годы войны немцы топили в Атлантике огромное количество торговых судов союзников, и не почти было ни одного конвоя, который за время перехода из США в Англию не терял бы до двадцати процентов своих кораблей. “Капитан Уворхард” был заурядным транспортом типа “либерти” которых американцы наклепали на своих верфях за время войны многие сотни, и потому в его гибели не было ничего сверхъестественного. Ему просто не повезло, так как в первую очередь капитан субмарины выбирает для атаки наиболее уязвимую цель. Торпеда, попавшая в “Уворхард”, проделала в его борту такую же самую дыру, какую проделала бы и в любом другом судне конвоя.
Итак, “Капитан Уворхард” “благополучно” затонул на четырехкилометровой глубине вместе со своим грузом. Немцы должны были быть довольны — ни один из танков, который перевозил этот пароход, не попал на фронт, и ни один самолет не взлетел с вражеских аэродромов, и ни одна винтовка не выпустила ни одного патрона по немецким солдатам и их союзникам. А динамит… Вот с динамитом-то мы и погодим.
Джон Митчелл, который в том самом году “сидел” в тайной конторе в Нью-Йорке, которая как бы принадлежала Торговой палате, но на самом деле являлась подразделением в структуре тогдашнего предка ЦРУ — Управления Стратегических Служб (УСС), имел более подробную информацию о том, ЧТО за динамит перевозился в твиндеке первого трюма “Капитана Уворхарда”. В своем письме он утверждал, что в деревянных ящиках находилась вовсе не взрывчатка. Под видом взрывчатки в твиндек было погружено золото, которое УСС намеревался использовать в борьбе с гитлеровскими оккупантами, захватившими к тому времени почти всю Европу. Этим золотом предполагалось снабжать агентов, которые вербовали для американской разведки нужных лиц в руководстве германского рейха. Джон Митчелл был настолько хорошо информирован об этой операции, что даже сообщил размер перевозимого богатства — в ящиках, по его сведениям, содержалось золотых слитков на сумму что-то около МИЛЛИАРДА американских долларов.
Однако не ностальгические воспоминания о тех “золотых временах” подвигли Митчелла взяться за сочинение сего послания к Томпсону. Вместе с письмом Митчелл выслал журналисту гренландскую газету “Сиумут Дагбладет”. В этой газете в декабре прошлого года была напечатана интересная заметка. Согласно информации, содержащейся в этой заметке, несколько охотников, промышлявших летом 1997 года гренландского ушастого тюленя на западном побережье, обнаружили на пустынном берегу моря разломанные ящики, по надписям на которых, сделанным на английском языке, можно было заключить, что некогда в них перевозилась взрывчатка. Судя по внешнему виду и полустертым временем надписям, эти доски провалялись тут не один десяток лет, однако было ясно, что выкинуло их на берег не волнами. Охотники произвели обследование берега и обнаружили в прибрежных скалах проржавевшие насквозь останки трактора производства неизвестно чьей страны, а также стальные тросы, из чего они заключили, что ящики эти на берег были доставлены на корабле, и на берегу уже были освобождены от своего груза. Но самое примечательное было не это. Огромное изумление у властей вызвал тот факт, что это были именно те ящики, которые в далеком 1942 году утонули в трёх тысячах километрах от этого места на “Капитане Уворхарде”…
Джон Митчелл задавал Томпсону (и в первую очередь, конечно, себе) вопрос: что могли делать ящики, которые он сам лично грузил на транспорт и опечатывал принявший их твиндек, и которые на глазах у тысяч моряков экипажей кораблей конвоя погрузились на “Уворхарде” на глубину четырех километров, так вот, что могли, спрашивается, делать эти ящики после войны на пустынном побережье Гренландии, причем на таком громадном расстоянии от того места, где они были затоплены? Митчелл сообщил, что, прочитав эту заметку, он так изумился прочитанному, что решил немедленно отправиться в Штаты и провести свое собственное маленькое расследование. Дело в том, что после войны, именно в то время, когда УСС реорганизовывалось в Центральное Разведывательное Управление (ЦРУ), Митчелла сняли с работы в Торговой Палате и отправили в так называемый Заграничный отдел. С 1951 года у него не было возможности следить за событиями, которые в конце концов могли развернуться вокруг “капитана Уворхарда”, ведь миллиард долларов — дело нешуточное, хоть и покоятся они на недосягаемой глубине. Но в то время ни у одной страны в мире не было возможностей проводить поисковые операции на такой глубине. Вот почему-то Митчелл и решил разыскать кое-каких своих друзей, которые оставались работать в ЦРУ вплоть до 80-х годов, чтобы причерпнуть у них интересующую его информацию.
Источников своих Митчелл Томпсону не раскрыл, сославшись на пресловутую “тайну исповеди”, однако сообщил интересные вещи. Оказывается, до самого последнего времени, когда сообщение про найденные обломки ящиков появилось в гренландской газете, ЦРУ и духом не помышляло о том, что “Капитана Уворхарда” кто-то мог обчистить лет двадцать назад. Правительство прекрасно помнило о покоящемся на дне океана миллиарде, но приберегало его для лучших времен, когда новая техника позволит осуществить проникновение спасателей на такую глубину. Но начать действовать все же пришлось гораздо раньше.
В январе 1998 года, как утверждал Митчелл, к месту гибели “Уворхарда” отправилась тайная экспедиция под эгидой ЦРУ, она провела в море четыре месяца, однако, как ни старалась, а обнаружить следов “золотовоза” так и не смогла. Это было странно. В тот роковой день 28 марта 1942 года стояла ясная солнечная погода, и координаты точки гибели транспорта были зафиксированы с предельной точностью, не превышающей тысячи метров. Но экспедиция, использовавшая оборудование более современное и точное, чем использовал знаменитый Баллард при поисках “Титаника” и “Бисмарка”, не нашла и признаков “Капитана Уворхарда”. Дно океана на месте катастрофы было каменным и без малейших следов ила и прочих глубоководных наносов, телевизионные камеры попутно обнаружили несколько затонувших старинных кораблей, в том числе и одну ладью викингов, возраст которой мог насчитывать больше тысячелетия, но злополучный “Капитан Уворхард” как сквозь дно провалился.
Провозившись в квадрате поисков четыре месяца, экспедиция возвратилась ни с чем. Ничего не оставалось предположить иного, как то, что при определении координат в момент катастрофы в 1942 году произошла ошибка. Однако вскоре от такой версии пришлось отказаться. Покопавшись в архивах кригсмарине времен второй мировой войны, один из агентов обнаружил отчеты капитана той подводной лодки, которая торпедировала “Капитана Уворхарда”. В отчете указывались те же координаты, что и в отчетах капитанов английских кораблей. История принимала интересный оборот.
Митчелл написал Томпсону, что его настолько заинтриговала тайна “Капитана Уворхарда”, что ему пришлось продлевать американскую визу (не будем забывать, что после окончания службы в ЦРУ он стал гражданином Канады). Поисковые корабли буквально обшарили в поисках “золотого транспорта” десятки квадратных миль морского дна на месте достоверно документированной гибели судна, но ничего не нашло. Значит, кто-то поднял останки раньше. Но в таком случае на дне все равно остались бы лежать какие-то предметы, оторвавшиеся от корабля при проведении работ такой сложности — труба, леера, куски обшивки в конце концов, ведь каменистое дно в том месте настолько гладко, словно его в течение тысячелетий обдувало морским ветром. Впрочем, там и на самом деле существует сильное придонное течение, не позволяющее скапливаться морским отложениям — это глубоководное отражение доминирующего в этом месте Гольфстрима, проходящего в противоположном направлении на поверхности океана. Но зачем кому-то в поисках золота поднимать ВСЁ судно? Ящики с золотом покоились в твиндеке — в самом верхнем отделении трюма, и при необходимости до них несложно было бы добраться в любом случае. Так что версия о подъёме “Уворхарда” тоже отпадает. Как бы там ни было, а исследователи из ЦРУ остались ни с чем, и потому они решили взяться за дело с другого конца. Они вздумали снова обследовать гренландскую находку, но на этом этапе история заканчивается. Больше Митчеллу узнать ничего не удалось, а встреча Томпсона с Митчеллом на предмет обсуждения подробностей не состоялась по вполне банальным причинам: Митчелл не хотел “светиться” в этом деле, и даже фамилию свою в письме он изменил, чтобы его нельзя было найти. Создавалось впечатление, что его рассказ — липа, однако что-то мешало прожженному американскому журналисту в это поверить. Когда-то краем уха он слышал от кого-то, что якобы во время войны американцы потеряли с одним из атлантических конвоев крупную партию золота. К тому же совсем недавно — в конце 80-х, достоянием гласности стали сведения о другом утопленном немцами во время войны “золотовозе” — это был транспорт “Джон Берри”, торпедированный гитлеровской субмариной в Аравийском море, который перевозил предназначенные для Советского Союза серебряные слитки стоимостью чуть ли не в полмиллиарда долларов. Часть драгоценного груза была поднята кладоискателями с трехкилометровой глубины в 1991 году, остальное дожидается своего часа на морском дне. Так что в информации Митчелла не было ничего неестественного. По крайней мере полученные сведения поддавались проверке.
Томпсон еще раз изучил заметку в “Сиумут Дагбладет” (которая была продублирована на английском языке), но ничего более того, что он прочел в первый раз, из нее не вынес. Было ясно, что дело это интереснее, чем может показаться на первый взгляд, и потому американец решил им заняться в первую очередь, хотя его ждали дела поважнее. Для начала он выписал из Морского Архива США фотокопии всех документов, в которых фигурировало название “Капитан Уворхард”. Это было трудное и кропотливое дело, но деньги сделали своё. Менее чем через неделю Томпсон стал обладателем объёмного пакета. Для начала он отбросил все, что касалось интересующего его транспорта примерно до конца февраля 1942 года — он полагал, что примерно в это же время чиновники УСС, включая Митчелла, решили разместить золотой шпионский запас именно на “Уворхарде”. И он не ошибся — именно с этого периода всякие упоминания об этом транспорте сократились до минимума, не сильно афишировался даже груз динамита, которого на самом деле на “Уворхарде” не было. Итак, думал Томпсон, будем считать, что эта часть рассказа Митчелла подтверждается — сухогруз на самом деле решили использовать для перевозки замаскированного под взрывчатку золота.
Однако с другими данными разобраться было куда сложнее. Например, экспедиция ЦРУ в Северной Атлантике в начале этого года. Американец перевернул горы информации о всех последних изысканиях в этом регионе и обнаружил, что с января по май в точке с координатами примерно 52*49” с.ш. и 41*28” з.д. и на самом деле проводило изыскания по международной программе “С.Т.О.И.-5” (метеорологическая организация под эгидой ООН) американское научно-исследовательское судно “Октопус”. Но до самого “Октопуса”, тем более до результатов его исследований, ему добраться так и не удалось.
Приходилось верить Митчеллу на слово, тем более что это “слово” касалось только малозначащих мелочей — основная информация заключалась в “Сиумут Дагбладет”, а также бумагах, полученных Томпсоном из американского архива.
Наиболее интересным документом в присланном из Америки пакете было сообщение британского агента “Интеллидженс Сервис” в Ливерпуле (порту, являвшемся конечной точкой похода большинства кораблей каравана СQ-6/3) своему руководству о том, что якобы взрывчатка с капитана “Уворхарда” благополучно выгружена и отправлена на военно-морскую базу Лодердейл в заливе Бетан. Это уже было кое-что, хоть и уводило расследование в совершенно противоположном от Гренландии направлении. Томпсон принялся за британские архивы, однако во всех документах, до которых ему удалось добраться с помощью своих помощников, “Капитан Уворхард” не фигурировал, а бумажные “склады” британской разведки для него были скрытыми печатью за семью замками. Каким образом донесение англичанина попало к американцам — для журналиста остается загадкой до сих пор. Обычно в те годы случалось наоборот, и гораздо чаще, чем это можно было бы себе представить.
Тогда Томпсон собрал свои манатки и лично предпринял вояж в Англию — этого настоятельно требовали также и некоторые другие его журналистские дела. В Ливерпуле Томпсона встретил один из самых главных его помощников-англичан, предупрежденный заранее о новом расследовании, в котором без его помощи никак было не обойтись, и как всегда, он проделал основную часть работы. Агент американца разыскал некоторых докеров, работавших в те суровые годы в ливерпульском порту, а также на близлежащей базе в Лодердейле, упоминаемой в донесении английского агента. Портовики, многие из которых уже были так дряхлы, что надежды на их память уже не было никакой, так и не вспомнили, как называлось судно, с твиндека которого они выгружали взрывчатку, описанную англичанином. Название “Капитан Уворхард” им ничего не говорило, они даже не помнили, выгружали ли они взрывчатку вообще. С работниками базы было проще: да, взрывчатка была, но с самим кораблями они дела не имели, и потому помочь тут ничем не могут.
Однако благодаря неутомимому помощнику Томпсон ознакомился с одним любопытным документом. Англичанин раскопал где-то письмо некоего ливерпульского докера Пристона, который писал из Ливерпуля домой жене в Брикстон, что “…транспорт “Тенериф”, который мы разгрузили, внешне поразительно похож на “Капитана Уворхарда”, который погиб в походе незадолго до прибытия конвоя в порт от немецкой торпеды”. Томпсон несказанно удивился этой информации, так как прекрасно знал, что “Тенериф” не принимал участия в том походе по той самой причине, что этого корабля в 1942 году уже не существовало — он навел дополнительные справки и узнал, что панамский сухогруз затонул в Северной Атлантике более чем за год до гибели самого “Уворхарда”. К сожалению, больше никакой ценной информации из письма этого Пристона американец причерпнуть не мог, а попытки разыскать его самого или хотя бы оставшихся в живых членов его семьи или потомков результатов не дали.
Загадки множились, а ответов на возникающие вопросы не поступало. ЧТО имел в виду этот таинственный Пристон, намекая на внешнее сходство двух погибших кораблей? О каком именно “Капитане Уворхарде” сообщал своему руководству агент “Интеллидженс Сервис”, утверждая, что взрывчатка с него выгружена? Сомнительно, чтобы агент такой серьёзной фирмы, как британская разведка (самая лучшая в мире на то время) мог ошибаться в донесении относительно названий кораблей. Но может быть он просто подменял эти названия, зашифровывая таким образом свое донесение? И каким таким образом донесение британского агента в Ливерпуле, адресованное своему руководству в Лондоне, попало в американский архив?
Томпсон понял, что ему не докопаться до истины, пока он не получит правдивые документы от самих англичан. Но опытный журналист прекрасно знал, как ревниво англичане оберегают свои архивы, особенно когда дело касается независимых расследований, и он понял, что ему придется изыскивать новые пути, минуя британские секретные источники. И он решил начать с мемуаров непосредственных участников североатлантических конвоев, уверенный, что в конце концов какой-нибудь интересный факт выведет его в нужном направлении.
Искать ему долго не пришлось. В бостонском журнале “Приключения и путешествия” за 1972 год был опубликован очерк капитана одного из американских крейсеров, прикрывавших конвой СQ-6/3 — Джеральда Уилкса. Описывая гибель “Уворхарда”, Уилкс упомянул в своем рассказе один малозначительный, но интересный для расследования эпизод. В момент взрыва торпеды, поразившей транспорт в носовую часть, крейсер “Тускалуза” находился в десяти кабельтовых (примерно 1800 метров) от “Капитана Уворхарда” по левому борту. Когда стало ясно, что “Уворхард” уже не спасти, командующий силами прикрытия, находившийся на крейсере, дал приказ одному из эсминцев снять с гибнущего корабля команду. “Увидев, что терпящее бедствие судно загорелось, — пишет Уилкс, — я заметил командующему, что на “Уворхарде” может взорваться взрывчатка, и тогда миноносец накроет взрывной волной. Командующий, услыхав мои слова, только усмехнулся: “Не взорвется. — ответил он. — Будьте спокойны”. “Почему? — поинтересовался я. — Почему вы так уверены в этом?”. Командующий как-то странно поглядел на меня, а затем ответил: “Не лезьте не в свое дело, капитан.”
Прочитав этот кусок, Томпсон понял, что, оказывается, не только американская разведка знала, что за “взрывчатка” находится на борту “Капитана Уворхарда”, каким-то образом об этом узнал и командующий силами прикрытия конвоя, хотя ему об этих вещах, согласно установленному правилу, знать тоже не полагалось. Журналист принялся листать очерк дальше, но больше ничего интересного в нем не нашел. Капитану Уилксу странный ответ командующего отнюдь не показался странным, и потому комментариев по этому поводу не последовало.