Непонятно, что связывало вполне респектабельного депутата бразильского парламента Луиса Бронсеадо с зарвавшимся бандитом Гулартом, но факт остается фактом — за злополучным алмазом в Грецию на этот раз полетел именно депутат. В ходе расследования, которое состоялось после окончания всей этой эпопеи, выяснилось, что депутат Бронсеадо был к тому же еще и агентом Интерпола — международной уголовной полиции. Именно в этом качестве он и приступил к поискам тайника в Афинах. Однако удостоверение агента в этой стране, в отличии от Бразилии, ему мало помогло — родители Такапулоса четко знали свои права, и потому попросту выставили самозванного иностранца вон. Тогда Бронсеадо и два его помощника, которых он, предвидя возникшие сложности, прихватил с собой из Рио, сняли дом по соседству и попытались прорыть к заветному тайнику с алмазом подземный ход. Они уже почти заканчивали работу, когда ход завалился, чуть не похоронив незадачливых кладоискателей под землей, и всей троице пришлось срочно уносить ноги не только из Греции, но и из Европы вообще.
Тем временем события, хоть и с немалым скрипом, но все же начали поворачиваться в пользу измученного пытками Такапулоса. Про похождения в Афинах депутата Бронсеадо каким-то образом пронюхали в полиции Рио-де-Жанейро и обнаружили связь между ним и Жоресом Гулартом. Властям скандал был ни к чему, и потому они намекнули зарвавшемуся Гуларту, что пора завязывать. Перепуганный полицейский тотчас вывез своего узника из горного ранчо, потому что, как потом оказалось, ранчо это принадлежало ни кому иному, как именно Луису Бронсеадо. Вся компания перебралась на другое ранчо, но к тому кое-что из этой истории стало достоянием гласности (об этом позаботилась жена пропавшего Такапулоса), и полицейские власти не в силах больше были сдерживать неизбежную развязку. Отборные части органов правопорядка нагрянули в новое убежище Гуларта и взяли его под стражу, там же обнаружили еле живого от пыток несчастного грека, а также хозяина ранчо, оказавшегося сообщником полицейского-бандита. Тут полицию ждало новое открытие. Сообщником оказался не кто иной, как… адвокат обманутого Такапулосом старателя-гарримпейро Эдуардо Малино! Клубок получился, таким образом, поистине запутанный, тем более что сам Малино куда-то исчез, и его местонахождение неизвестно до сих пор.
Таким образом завершилась вторая часть этой истории, но эта часть далеко не последняя! Вскоре после серии произведенных арестов и задержаний была назначена специальная парламентская комиссия, целью которой было расследовать поведение депутата Бронсеадо, замешанного в этом некрасивом даже для такой отсталой в вопросах права страны, как Бразилия, деле. Когда Бронсеадо стали допрашивать на первом заседании, он сразу же указал на человека, который якобы санкционировал все эти преступления. Имя названного повергло всех присутствующих в зале шок, однако отступать было поздно. По заявлению Бронсеадо, преступником номер один в этом неприглядном деле являлся не кто иной, как… достопочтимый шеф всей бразильской полиции генерал Риограндино Круэл!
Это был сокрушительный удар по всему бразильскому правительству, однако вопреки сложившейся традиции, генерала немедленно призвали к ответу. Но на допросе Круэл клялся и божился в том, что пал жертвой самой гнусной клеветы. Однако к несчастью для генерала, о его непосредственной причастности к делу твердил также и заключенный в тюрьму Гуларт. Отвертеться генералу, как он ни старался, не удалось, и хотя наказать достойным образом его тоже не представилось возможным, карьера его все же была окончена раз и навсегда. Депутата Бронсеадо оправдали — ему в этом помогла отнюдь не мифическая причастность к Интерполу — но и его следы тем не менее теряются в дебрях политических интриг. Адвоката, который предоставил свое ранчо бандитам, после того, как они “съехали” из имения Бронсеадо, выпустили под залог, но его даже не судили. Судили бандита Гуларта, приговорили его к тюремному заключению, но по каким-то непостижимым бразильским законам его вскоре из тюрьмы также выпустили, предоставив возможность замаливать свои грехи в домашних условиях. Из всех замешанных в этом уникальном деле от правосудия увернулись все, по-настоящему пострадал только грек Такапулос.
…Такапулоса, рассмотрев все обстоятельства его участия в этом деле после долгих совещаний, приговорили к семи годам тюремного заключения за подделку денежных чеков. Вот уж поистине справедливое правосудие! В этой стране оказалось возможным выпустить из тюрьмы самого главного истязателя, вина которого была видна невооруженным глазом, но тем не менее никто и не собирался против этого решения протестовать. А вот мелкого (по доказанным, конечно, фактам) мошенника, главного свидетеля и потерпевшего по делу которого отыскать так и не удалось, засадили за решетку по полной программе!
Но дело, конечно, не в этом. Самую главную проблему тогда решить так никто и не смог. До сих пор неясно, где находится алмаз “РИТЦ”. Некоторые даже сомневаются в том, а был ли алмаз вообще?
Несомненно, был. Иначе не заварилась бы вся эта каша. Во-первых неизвестно, ГДЕ скрывается одно из самых главных действующих лиц — еврей Яков Мозес. На суде на все расспросы о предположительном местонахождении своего подельщика Такапулос ответить не пожелал.
Следующий участник эпопеи — потерпевший гарримпейро Эдуардо Малино. По сообщениям бразильской таможни, человек с таким именем и соответствующей описаниям внешности за неделю до слушаний парламентской комиссии пересек границу соседнего Уругвая и был таков. Возможно обвинения против него в попытке сокрытия алмаза выглядят смехотворными и только ради этого родину не покидают — значит, были основания более веские.
КАКИЕ?..
Базилис Такапулос — самое главное действующее лицо, и можно несколько сомневаться в том, чтобы он каким-то образом умудрился уступить свой камень обманутому им и настигнувшему его в Греции Мозесу. Вполне возможно, что Мозес его в Греции даже не встречал — это было бы слишком неправдоподобно. Тем более, что ни жена Такапулоса, ни он сам, сидящий в паршивой бразильской тюрьме, удрученными и потерянными от свалившегося на их головы несчастья никак не выглядели. Ходили устойчивые слухи о том, что во время посещения Такапулоса женой в тюрьме один из надзирателей, подслушавших разговор, услышал, как грек шепотом сказал своей жене такие слова: “Эти семь лет нужно продержаться… А потом мы заживем в достатке и без забот!”
Грек отсидел в бразильской тюрьме все положенные семь лет, но после выхода из нее все его следы теряются. Неизвестно, остался камень за ним, или нет — если бы он его продал, то об этом стало бы наверняка известно. Но любой алмаз можно расколоть на множество частей и продать эти части не привлекая ненужной к этому шумихе, и в таком случае мир никогда не насладится красотой “РИТЦА”.
…Через несколько лет после описанных событий достоянием бразильских журналистов стала информация о еще одном действующем лице этой истории — это бывший напарник Малино, гарримпейро Антонио Родригес. Согласно этой информации, этот самый Родригес покинул прииск буквально на следующий же день, как Малино появился в Рио-де-Жанейро в закусочной у Такапулоса. В 1971 году выяснилось, что необразованный прежде старатель оказался владельцем роскошной виллы в Форталезе, что на севере Бразилии, и у него, как выведали пронырливые газетчики, многомиллионный счет в национальном банке, но что самое пикантное, так сказать — это то, что вилла Родригеса официально так и именуется “РИТЦ”. Совпадение? Или следствие? Возникает вопрос — если владельцем алмаза “РИТЦ” стал именно Родригес, то каким таким загадочным образом он к нему попал?
На этот вопрос, как и на многие другие, связанные с этой неприглядной историей, нет ответа и сейчас, даже спустя треть века…
…Это письмо профессор археологии Манчестерского университета Эндрю Альенде получил пять лет назад, сразу же после того, как опубликовал в журнале “Наука и искусство” результаты своих изысканий по поиску и изучению ненайденных захоронений индейской цивилизации майя на Юкатане. Написал ему отставной моряк германского военно-морского флота Ганс Штрайхер, и история, рассказанная моряком, положила начало интересному научному расследованию, которое к настоящему времени, увы, завершилось не полностью, но основные моменты которого, как полагает профессор, могут заинтересовать наиболее деятельных кладоискателей-профессионалов.
Молодой тогда еще Штрайхер окончил среднюю школу в 1940-м году в Дюссельдорфе, после чего его мобилизовали и направили для прохождения флотской подготовки в Первое морское подразделение в Линдензунде, что неподалеку от Гамбурга. Когда молодой человек освоился с непривычной для него средой (до этого он никогда моря и в глаза не видел), его выбор пал на подводный флот — тогда еще распределяли по желанию. Так он очутился в школе подводников в Данциге, и к концу 41-го Ганс Штрайхер уже бороздил Атлантику на подводной лодке U-82 в качестве помощника боцмана.
“В июне 1942 года, — пишет далее Штрайхер, — наша субмарина курсировала у берегов Мексики, которая незадолго до этого объявила войну Германии. Это было золотое лично для нас, подводников, время, потому что своего собственного военного флота отсталая Мексика тогда почти не имела, а американцы пока еще были не в состоянии обеспечить безопасное мореплавание у берегов своего новоиспеченного союзника. Мы успешно топили одиночные корабли, которые американцы могли использовать для создания конвоев в Англию, счастливо избегая редких атак с воздуха, и даже сбили один напавший на нас самолет. Это был патрульный “хадсон” американской береговой обороны, посланный янки в помощь Мексике. К сожалению, экипаж спасти не удалось — у нас не было никаких причин недолюбливать американцев, хотя это именно они объявили нам войну, а не мы им.
В середине июня мы пустили на дно моря пять торговых судов общим водоизмещением в тридцать девять тысяч тонн. Славно позагорав на пустынных пляжах многочисленных необитаемых островков Мексиканского залива, мы взялись за более серьёзное дело — капитан получил по радио зашифрованный приказ следовать в западную часть Юкатана, к порту Кампече, где, по сообщениям наших многочисленных лазутчиков, производило погрузку на американский транспорт мексиканское воинское подразделение, следовавшее в Африку для участия в боевых действиях против нашей армии. Мы незамедлительно проследовали к указанной цели и заняли позицию в море милях в трех от входа в гавань.
Очень и очень странно было обнаружить, что такой порт, как Кампече, который наряду с Веракрусом и Тампико был воротами Мексики в Атлантику, так слабо охранялся с моря. На пустынном рейде дымил только старый пятитрубный миноносец, построенный, по всей видимости, еще задолго до первой мировой войны. Самолетов же в небе мы вообще не увидели. С нашей позиции хорошо просматривалась почти вся гавань, и мы без помех моглинаблюдать, что происходило в порту. У причалов стояли пять транспортов и два небольших грузопассажирских парохода, на которые грузилось военное имущество. Рейд, как я уже отметил, охранял только миноносец, однако он, по всей видимости, не имел абсолютно никакого намерения заниматься поиском вражеских подводных лодок. Да и как, спрашивается, он мог помешать нам? Мы его могли утопить одним выстрелом своего орудия, если бы не опасность с воздуха — капитан долго смеялся, когда разглядел в бинокль, что мексиканский боевой корабль оснащен артиллерией гораздо меньшего калибра, чем наша собственная. О радарах не могло быть и речи — их антенны просто некуда было бы прицепить, а его сонары, если только они и были, нас нисколько не пугали. Конечно, во всем этом мог быть какой-то подвох, как бывает порой в любом непростом деле, но наш капитан действовал быстро и решительно, и потому мы имели неплохие шансы на успех.
U-82 заняла выгодную позицию в пределах дальнего рейда порта, который сейчас пустовал, не считая нескольких сонных парусных фелюг, с которых на наш перископ не обратили почему-то никакого внимания. Очень скоро мы увидели, как один из транспортов отвалил от причала и стал медленно продвигаться к выходу из гавани, буквально расталкивая заполнившие ее лодки и рыбацкие катера. Мы изготовились к стрельбе, и когда корабль наконец вышел на фарватер, дали прицельный залп веером из четырех торпед японского образца, которые имели, в отличие от наших или американских, безотказный кислородный двигатель и убойную разрушительную силу. Первая торпеда поразила мирно дремавший на лазоревой глади моря миноносец и разметала его в щепки, вторая — в транспорт с несчастными новобранцами, которые столпились на палубе левого борта и прощались с родным берегом. Остальные натворили в гавани такой переполох, что вряд ли там осталось что-то неразрушенным, а уж нетронутом — тем более. Нам всем очень хотелось получше разглядеть, что мы там НАДЕЛАЛИ, но капитан в целях безопасности решил ретироваться немедленно. Старший офицер успел сделать только несколько снимков разрушенного порта, затем мы быстро погрузились и взяли курс на юг, вглубь залива вдоль побережья, чтобы сбить со следа возможных преследователей.
И это нам вроде бы удалось, но через два дня нас обнаружила летающая лодка и атаковала U-82 пушками и бомбами. “Каталина” — это вам не картонный “хадсон”, и пока мы снизу дырявили ее своими пулеметами, она успела поразить субмарину двумя 250-килограммовыми бомбами. Все, кто находился в тот момент на мостике, за исключением капитана и меня, были тут же убиты, нас же зашвырнуло в воду далеко от поврежденной лодки, и наше счастье, что берег был рядом. Преодолев вплавь что-то около мили, мы с капитаном, оглушенные и обожженные тротилом, счастливо избежали встречи с акулами и выбрались наконец на пустынный пляж, который со всех сторон обступили густые дикие джунгли.
На берегу мы огляделись. Наша U-82 затонула со всем экипажем, не оставив после себя даже обломков, только огромное пятно нефти, нестерпимо блестевшее на полуденном солнце. Позже, впрочем, к нам присоединился и боцман. Он рассказал, что его вышвырнули из тонущей лодки пузырем воздуха через пробоину, проделанную бомбой.
Положение наше было очень и очень незавидным. Потопившая нас “каталина” умчалась прочь, но вполне вероятно (и даже наверняка), что американские пилоты видели, как мы спаслись, и вскоре следует ожидать преследования со стороны мексиканской полиции или военных с ближайшей базы. Конечно, на Юкатане, как и во многих других точках американского континента, существовал пункт сбора и переправки в Германию немецких моряков с потопленных подводных лодок и других кораблей, но до него предстояло еще топать и топать. Однако капитан не собирался так просто сдаваться, боцман вроде был тоже из бывалых, и я решил полностью положиться на их выдержку и богатейший опыт — а что мне еще оставалось?