Я попробовал представить момент возвращения и время после. Нутро как-то противится. Обыденные дела кажутся блеклыми, всё, кроме выхода в дозор.
Поразмыслив, отвечаю:
— Всё так же, наверное, по службе в дозор.
— А я? — встрепенулась лунарка, подняв голову.
— Ну-у, — растерялся я, сообразив, что вопрос был иным по смыслу. — Это если в целом о занятиях, а касательно нас, то-о…
— Будем проводить жаркие ночи и приятные дни вместе? — улыбнулась она.
— Да, — кивнул я и прижал покрепче. Ощущаю всю тонкость и хрупкость лунарки под своей мощной рукой.
— Ах, Ворк! — зарылась она лицом в рубашку. — Мне кроме тебя никого не надо.
Я наклонился для поцелуя и с наслаждением коснулся губами её волос и головы. Слова лунарки смущают и сковывают, мне хочется отозваться на пылкость, но не могу.
Заворочался Атакаун, мы повернулись в его сторону. Поднялся, бурча что-то под нос, потом уже яснее:
— Нужно кое-что показать.
— Хе-хе, — рассмеялся я вместе с Анной, — что?
— Вот! — вытащил он что-то блестящее из-за пазухи.
— Что там? — произнёс я, пытаясь разглядеть. — Дай поглядеть.
Гоблин поднялся, слегка шатнувшись со сна и положил мне на ладонь пару чешуек от болотного змея. Я удивлённо вгляделся в их перламутр, потом перевёл взгляд на спутника.
— Отколупал что-ли?
Тот кивнул. Я подивился и передал Анне — девушке красота чешуек пришлась по нраву. Повертела в руках, играя светом от костра.
— Дарю! — торжественно произнёс гоблин.
— Мне?! — изумилась Анна.
— Да.
— Ой, Атакаша, спасибо! Ты ж мой зелёненький! — рассыпалась в благодарностях лунарка, поглаживая ему голову. — Ворк, а может мы можем как-то применить их на благо Атакауна?
Гоблин смутился, и Анна скорее добавила: