Приятный голос влечёт вверх. Всплываю, наслаждаясь его переливами. Словно мама… Её облик иногда является во снах, как и образ отца. Оба родителя погибли в Сече.
— Во-о-рк! Очнись, надо снять доспех, — более явственно расслышал я. Веки, как тяжёлые мешки с песком, еле приподнялись. Сон был небывало глубоким. Надо мной склонилась Анна. — Наконец-то ты проснулся! Прости, надо осмотреть раны. Вставай, Ворк, дай я сниму доспехи.
Я попробовал прервать её монолог, но горло издало какой-то хрип. Натужно прочистив, повторяю:
— Откуда ты здесь?
— Ребята сказали, где тебя оставили. Я всё взяла, — доложила лунарка, повернувшись к сумке. С гулкой тишиной в голове наблюдаю, как она достаёт аптечку алхимика, еду, бутылку с отваром. Повернулась. — Сядь поровнее, Ворк, мне нужно снять с тебя всё.
— Всё? — переспросил я, выполняя просьбу.
— Ах, ну конечно же всё! Я уже попросила, чтобы баню растопили. Тебе надо переодеться Ворк, а то такой запах…
Она стрельнула глазками и меня взял стыд. Лунарки вечно намёками говорят.
— Я сам переоденусь, — буркнул я.
— Ну, конечно! А раны обработать?! Да сиди ты ровно, дай сниму! — скомандовала Анна, взявшись за кольчугу.
Я подчинился, борясь со смущением. Конечно, стесняться мне особо нечего — развит хорошо, а длинные руки это даже плюс. Ультрамариновые глаза лунарки плотоядно блестят, стягивая с меня остатки брони. Куница, так Анну прозвали за пепельные с лёгким рыжим оттенком волосы, больше стремилась раздеть и узреть наготу, нежели добраться до ран. Сейчас я хорошо понял Исконников, что не вступают в отношения с лунарками, придерживаясь одиночества всю жизнь. Все эти отношения, близость — то ещё удовольствие. По мне, так лучше в дозоре сидеть.
— Эй-эй! — возопил я, когда Куница взялась за холстяное нижнее бельё.
— Называй меня Норкой, — певуче попросила она, раскрасневшись. Её руки отвели мои и продолжили стягивать рубаху.
— К-какой ещё Норкой? — переспросил я.
— Хи-хи! — заливисто отозвалась она. — Зверёк такой есть, а ты про какую норку подумал, воин?
— Ни про какую я не думал, — откликнулся я, созерцая дощатую стенку помещения. До того, как её руки прошлись по груди, успел рассмотреть лежаки, длинный стол и небольшой каменный умывальник, откуда всё это время шёл журчащий звук.
— Ты чего?! — чуть не отпрыгнул я, когда пальцами левой руки она зарылась в волосы, а правой ухватилась за пласт грудной мышцы.
— Раны ищу, Ворк, — мягко откликнулась она, имея крайне томный вид. — Не сопротивляйся.
Воркующий, мягкий и волнующий голос Анны, с переходом в томный шёпот, вызвал какую-то реакцию во мне. Я с удивлением заметил, как моё усталое и почти разбитое тело, начало наливаться силой. В это время лунарка действительно нашла ссадины и характер прикосновений сменился. Наконец я дождался обещанной заботы.
Лечение руками Анны подарило новое чувство удовольствия. Приятно, когда за тобой ухаживают. Она и пальцы обработала, а потом перевязала. Следом мы собрались мыться. Для этого нужно выйти во внутренний двор форта и далее — к бане. Проспал я до раннего вечера и лик Первозданного Огня уже склонился к горизонту. Во дворе встречаем гномов из отряда, оставленного Груггевором для охраны полей. Они, как раз затаскивают баллисту на вышку. Вдруг начали всматриваться на север, а потом, бросив орудие, понеслись вниз, перепрыгивая ступени. У меня вновь шевельнулось беспокойство в груди. Тоже рванул к выходу из форта. Анна кричит вслед:
— Эй! Ты куда?!
— Я сейчас!