— Нет, но много о них слышала.
— А вдруг это просто россказни?
— Как вы можете так говорить?
— Пилигримов на свете больше, чем исцеленных.
— Потому что Господь помогает только тем, чья вера крепка.
— То есть, если человек не получил исцеления, то виноват именно он, как якобы неверующий, а не Господь, которому безразлична его судьба?
Синие глаза ярко вспыхнули.
— Чудеса существуют, и тому есть множество подтверждений. Вспомните, как Томас де Кантилуп оживил утонувшего сына мельника. Или исцеление монаха, завернувшего свои больные руки в епископскую столу, или…
— Чудесное воскрешение графа Редингтона при Пуатье, — подсказал он.
— Да. Вы сотворили истинное чудо. — Не распознав иронии, она протянула руку, и ее пальчик нерешительно завис над пером. — Можно… можно мне потрогать его?
«Можете бросить его на землю, где оно когда-то валялось, и растоптать вместе со всей его мнимой святостью», — подумал Гаррен, на мгновение приревновав к тому, что предметом ее страстного интереса был не он, а дурацкое перо.
— Только осторожно.
— У меня есть очень важная просьба к Богу. — Взгляд ее глаз пронзал насквозь. — Как вы думаете, Блаженная Ларина поможет мне?
Гаррен знал, как Он отвечает на молитвы. Он умолял Всевышнего сохранить его родителям жизнь. Но Он ответил «нет».
— Господь слышит наши молитвы, — с горечью сказал он. — Но не всегда отвечает на них желанным для нас образом.
Она со вздохом кивнула.
— Вот и сестра Мария говорит то же самое. Поэтому мне нужна помощь Блаженной Ларины. Иногда Бога нужно просто чуть-чуть подтолкнуть.
Как и он когда-то, она верила, что Господь откликнется на ее молитвы, и Гаррен не знал, жалеть ее или завидовать.
Доминика нежно погладила перо. На губах ее распустилась улыбка, а на щеках заиграли ямочки.
— Пальцы покалывает, — прошептала она.
У него покалывало все тело, но по куда более прозаичным причинам.
Она опять заговорила на латыни, и он принял глубокомысленный вид.