— Я не привыкла к долгим беседам. В монастыре можно говорить только с разрешения. — Ему необязательно знать, что она частенько пренебрегала этим правилом.
— Я даю вам разрешение. — Разрешение? Скорее, приказ.
Чего он от нее добивается?
— Ну, и о чем же нам общаться? — вырвалось у нее. — Мне нельзя говорить ни о ваших глазах, ни о вашей семье, ни о войне, ни о Боге. Рассказать о своих путешествиях я тоже не могу, ибо их не было.
Теперь уже он, как она заметила краем глаза, уставился на костер. Поющие встали в кружок и завели новую песню, а он все не отвечал. Для человека, который жаждал общения, он был не слишком-то разговорчив. Не более ее самой.
— Расскажите о том, как вам живется в монастыре, — наконец молвил он.
Вспомнить о доме было приятно. Она просияла.
— О, я тружусь в огороде, стираю и убираюсь. — Наконец-то никаких хмурых взглядов. Улыбка намертво пристала к его лицу. Может быть, рассказать и о своем увлечении письмом?
Холодный мокрый нос ткнулся в ее лодыжку. Она подхватила Иннокентия на руки и зарылась лицом в его шерсть, вдыхая запахи незнакомой земли, исследованием которой он без устали занимался весь день.
— Еще я кормлю пса. — Шершавый язык лизнул ее щеку. — Нашел репу, дружок?
Сэр Гаррен потрепал лохматую звериную макушку, и пес, оставив ее лицо в покое, принялся вылизывать широкую мужскую ладонь. Рассмеявшись, Доминика повернулась к Спасителю — или к тому, кем он себя считал.
— У вас в детстве была собака?
— Я не помню.
Сперва она решила, что вопросы о детстве ему неприятны, а потом уловила в его интонации неподдельное замешательство. Он на самом деле не помнил. Видимо, его детство закончилось очень, очень давно.
В изумлении она смотрела, как он терпеливо ждет, пока Иннокентий пройдется розовым языком по каждому из его пальцев.
— Как вы познакомились с лордом Уильямом? — спросила она.
— Он взял меня в оруженосцы, когда мне было семнадцать.
— Семнадцать? Я думала, обучение рыцаря начинается в раннем детстве.
— Так и есть. Мое обучение… было прервано, — ответил он через силу.
— Чем же?
— Пребыванием в монастыре.
По спине Доминики пробежала дрожь. Почему он не стал монахом? Его что, изгнали за нарушение обетов?