- Иди-ка, сядь поближе. Шепчешь там что-то, ничего не слышно.
Серый послушно поднялся и сел рядом с сокамерником. Мужчина выглядел довольно упитано, в полумраке тускло поблескивала обширная лысина. Одет был в темный костюм, цвета которого было не разобрать в отблесках далеких факелов. Судя по выражению лица, собеседник сильно обиделся на весь белый свет. Оно и понятно. Тюрьма. Унылое место, если быть откровенным, как ни посмотри. После всего произошедшего Серому она оптимизма тоже совсем не добавляла. С того самого момента он постоянно паршиво себя чувствует.
- У тебя как, тоже без шансов или еще вынюхивают? - спросил унылый собеседник, как показалось Серому, с ноткой сочувствия в голосе.
- В каком смысле?
- Приговор уже вынесли или нет?
- Нет, я задержан для выяснения. Возможно, меня подставили...
- Тебя подставили, а ты не уверен?
- Я ему жизнь спас! - запальчиво возразил Серый, хотя у него самого такой уверенности не было и в помине.
- А мне вот кранты. Смертник. Жду казни. И за что? Тоже за доброе дело. Нет, добро делать себе дороже, поверь, пацан. Я ведь маг. Магистр Риб, ты ведь наверняка слышал?
- Н-нет...
- С окраин, наверно?
- С Релаумской дороги, а до того...
- О, какая глушь. Ну, в наших делах ты темнота. Меня здесь каждая собака не то, что знала - боялась. Многие королевские сановники готовы были руки целовать. За советом или еще зачем - ко мне. Мой Бог - страшный Бог, но без него же никуда. Власть, деньги, сама жизнь - все ему подвластно. Ну, жертвы требует, так без этого ни один хороший бог не обходиться. А мой, какой уж есть. Кровь любит. Я же подневольный, он мой владыка. А ему ведь ещё и подавай самое дорогое.
Женщина у меня была. Красивая. А он её в жертву потребовал. Ну, я и взбунтовался. Требуй что хочешь, но её не тронь. Когда я еще такую же найду? Старею, вид совсем не тот стал, лысина, знаешь ли. А она молодая, но меня любила по настоящему, не за власть и деньги. И я её любил. Хотя тоже изменница. Сюда навестить ни разу так и не пришла.
Мой Бог, Трост. Впечатлён? Бог коварства, неужто не слыхал? Вот он, ни словом не предупредив, все мои прежние жертвоприношения на всеобщее обозрение и выставил. Гад! А власти в Арзаруме у нас чародеев и вовсе не жалуют, от смертных простых никакого отличия не делают. А ещё вольный город называется! Тьху. Мы ведь не просто так, мы же служим. У них солдаты служат, на войне тоже убивают, так им награды. А нас, как простых обывателей, судят. Закон один. Сволочи. Знал бы - не стал её защищать. Даже не навестила. В пояс бы сейчас кланялись. И прокурор, и вся свора.
Риб мелко затрясся. Серый не мог понять, то ли он рыдает, то ли это истерика. Жалость к самому себе подкатила к горлу. Ведь он сам совершил огромную глупость. Его никакой злой бог не заставлял, все сам.
- Чего молчишь? Презираешь меня? Все вы чистенькие, а как копнуть... - во взгляде мага горела ненависть. Но она почему-то вызывала у Серого не страх, а жалость и скорее брезгливость.
Ему захотелось доказать, что он не презирает толстяка, ничего подобного. Что он и сам виноват не меньше.
- Я... Ничего подобного... Я хотел сказать...
Риб словно сморщился и постарел, злость в нем пропала, и он стал еще более жалким.
- У меня еще хуже было. - Серый почувствовал, что ему надо выговориться. Рассказать все. Объяснить, что он не виноват, не знал.
Риб поднял на него свои тусклые глаза, и Серый, захлебываясь словами, начал лихорадочно говорить.