Наша цель — весьма сомнительная, но очень известная по художественной и исторической литературе достопримечательность, также тесно связанная с темой смерти: Cimetière des Innocents, оно же кладбище Невинных, или кладбище Невинноубиенных младенцев.
Все мы помним, что Париж, начинавшийся как римская Лютеция, исходно размещался только на острове Ситэ, а при римлянах хоронить в черте города было категорически запрещено из соображений гигиены. После христианизации и переноса столицы франков в Париж в городе возникло множество аббатств и церковных приходов, и в частности приход Сен-Жермен-л'Оксерруа — первая каменная церковь появилась в этом районе в XII веке при короле-строителе Филиппе-Августе. На территории приходов, в противовес навеки сгинувшим римским обычаям, можно было создавать кладбища.
Само кладбище существовало чуть не со времен Меровингов, по крайней мере, один склеп, датируемый IX веком, был найден археологами в 1974 году — видимо, захоронение пострадало от грабежа во время очередного налета викингов на Париж при ранних Каролингах или Карле Лысом. В 1137 году Людовик VI распорядился перенести в этот же район, за пределы городских стен, рынок Шампо — что, ясное дело, привлекательности предместью не добавило. Благодаря кладбищу с неглубокими захоронениями вонь стояла такая, что хоть алебарду вешай, а рядом еще торгуют хряками-овцами-быками, тоже не обладающими пленительным ароматом.
Однако кладбище Невинных весьма неожиданно становится популярным местом встреч горожан. Эдакий скверик для культмассового отдыха: выпить с друзьями кувшинчик вина, поиграть в кости, устроить дуэль или назначить свидание — дело совершенно житейское. Монахи из Сен-Жермен сперва гоняли отдыхающих сами, кляузничали прево Парижа и в итоге дошли до самого Филиппа-Августа, потребовав положить конец неблагочинию. Набожный Филипп возмутился и повелел обнести кладбище стеной трехметровой высоты, кроме защитной, имевшей еще и чисто утилитарную функцию.
Рисунок гробницы Людовика VII
С целью придать дополнительное благолепие (раз уж кладбище посвящено невинным младенцам — тут исходно хоронили некрещеных детей) в церкви при кладбище упокоили мальчика Ришара, вроде бы ритуально убитого евреями в Понтуазе, и чудес там творилось столько, что англичане, взяв Париж во время Столетней войны, утащили мощи к себе (правда, оставив на месте голову). Филипп-Август, что бы о нем ни сплетничали, вообще улучшал обожаемый Париж как мог — и кладбище обязано ему если не церковью, то как минимум расширением и упомянутой стеной.
Таким образом, стена (к которой были пристроены деревянные галереи) ограничивала кладбище Невинных по улицам Сен-Дени (Малая галерея, или галерея Нотр-Дам, всего в 4 арки), Железной улицей (Старая галерея, 19 арок), улицей Белья (17 арок) и знаменитой улицей Медников (галерея Прачек — именно там по всей длине вслед за эпидемией Черной смерти была нарисована знаменитая «Пляска Смерти», ставшая одним из самых распространенных сюжетов после Великого мора — танцующие скелеты).
Кладбище постепенно обрастало инфраструктурой. Построили башню «Богоматери-в-лесу» (предназначение точно не известно; предполагается, что это была колокольня и заодно ночью там устанавливались светильники), в центре установили башенку для проповедников, также имелись и совершенно непредставимые в XXI веке казематы для затворниц с двумя окошками — одно выходило на церковь, у второго прихожане могли оставлять еду: этот феномен опять же описан в «Соборе Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Затворничали женщины добровольно, а самая знаменитая — Аликс ла Бур-готт — умерла в каземате после 46 лет заключения, в 1460 году.
Предположительно, за тысячу лет существования кладбища Невинных там было похоронено около 2000000 человек, и, разумеется, такое количество останков ограниченная территория в 7000 кв. м вместить не могла. В одной могиле на разных уровнях могло находиться до 1500 останков разного периода; могила уходила на 10 метров вглубь и поднималась на два метра от уровня земли.
Ходило поверье (вполне обоснованное, кстати), будто плоть здесь обращается в прах всего за девять дней — не так быстро, конечно, но постоянная циркуляция воздуха очень быстро мумифицировала тела, кости можно было вынимать из могил, сортировать и выкладывать на вышеупомянутые галереи — вот и пригодилась стена Филиппа-Августа. В освободившихся же могилах (чаще всего братских, для бедняков) хоронили новых умерших.
В последующие столетия огромный некрополь в центре Парижа начал раздражать общественность, особенно когда «вместимость» участка земли была окончательно исчерпана. Кончилось дело тем, что в 1765 парламент постановил закрыть все старые кладбища и перенести их за город, но, поскольку ни традиции нарушать, ни финансировать проект никому не хотелось, воз был бы и ныне там, только вот в 1780 году одна из братских могил прорвалась наружу. Точнее, не совсем наружу, а в подвал дома на улице Белья, заразив попутно все, до чего дошла, — последовала вспышка тифа.
Мэрия на этом поставила точку, и в 1786 году останки с кладбища были перенесены в катакомбы Парижа, где они и находятся по сей день. Заметим, что копали неглубоко — унесли только то, что находилось до глубины в 1,5–2 метра, — так что предположительно очень многие из двух миллионов парижан, похороненных на кладбище с его открытия, так и лежат, где положили, сиречь под фонтаном Невинных на популярной у туристов площади Жоашен Дю Белль…
На этом мы закончим краткую прогулку по средневековому Парижу и обратимся к делам куда более глобальным — войне, едва не погубившей Францию.
Вопреки распространенному мнению, в этот конфликт были вовлечены не только Англия и Франция. В войне напрямую участвовали еще как минимум полтора десятка государств — Португалия, Люксембург, Наварра, Фландрия, Бургундия, Генуя, Кастилия, Шотландия и другие.
Вероятно, впервые в Европейской истории после падения Рима в беспощадную схватку вступили столь крупные силы, война непосредственно задела пространства от Средиземного моря до моря Северного и от Испании до Германии, вовлекая в длившийся долгие десятилетия кровавый водоворот миллионы людей и колоссальные ресурсы.
Можно без особых преувеличений сказать, что Столетняя война являлась для своего времени именно «мировой» войной, в которой прямо или косвенно были задействованы все населяющие Европу народы, пусть даже и не участвовавшие в боевых действиях, но затронутые по политико-экономическим причинам. «Миром» тогда была лишь католическая (и частично православная) общность, замкнутая вселенная с приматом идентификации по религиозному признаку — все прочие, то есть мусульмане, язычники или совсем безвестные буддисты, лежали за пределами этого универсума.
Последствия же «первой мировой» оказались настолько глубоки и долгосрочны, что отголоски этой грозы, разразившейся над континентом, слышны доселе.
Портрет Вильгельма Завоевателя, иллюстрация из книги «История завоевания Англии Норманами», 1838 года
Отдельно отметим, что наши заметки не являются целокупной и полной историей Столетней войны: мы хотим остановиться лишь на отдельных, самых ярких эпизодах данного исторического события — финальной драмы Средневековья, открывшей ворота Новому времени.
Для понимания дальнейшего хода событий необходимо дать скучную справку о предыстории этого конфликта. Традиционными границами англо-французской войны, которую принято называть Столетней, считаются 1337–1453 годы. Разумеется, в течение данного времени военные действия не велись беспрерывно. Помимо того, что любой военный конфликт Средневековья был цикличен, опираясь на времена года (в распутицу и отчасти зимой не воюют), во время Столетней войны было еще несколько долгосрочных перемирий. Но давайте обо всем по порядку.
Указанные выше хронологические рамки — это скорее приблизительные границы затянувшегося военно-политического противостояния между двумя западноевропейскими монархиями. Однако истоки этой разрушительной войны намного глубже, и искать их следует в событиях XI и XII столетий.
Франция начала оформляться как централизованное королевство к концу X века. Тогда еще рано было говорить о территориальном или политическом единстве страны, тем не менее во главе уже стоял монарх из первой французской королевской династии Капетингов.