Рыцарь ордена Золотого руна.
Результат оказался предсказуем: Готье де Кутанс за королевское самоуправство обеспечил полновесный интердикт свечой, колоколом и книгой всей Нормандии, после чего отправился жаловаться на возмутительное самоуправство короля в Рим, папе. Вдогонку туда же поехали представители Ричарда, надеясь выиграть грядущую тяжбу.
Ситуация сложилась крайне некрасивая, вызвавшая в народе ропот — отлучение от Церкви целого герцогства ради прихотей его величества становится настоящим бедствием. Как указывает летописец Роджер Ховеденский, «непогребенные трупы лежат на улицах и площадях городов Нормандии». Интердикт означал полное отрешение жителей отлученной территории от церковных таинств; нельзя креститься, венчаться, отпевать, исповедаться. Хоронить в освященной земле тоже нельзя. Для своего времени — серьезнейшее коллективное наказание, означающее погибель души: тогда этому вопросу придавалось первостепенное значение!
Ричард, впрочем, не унывал и развернул грандиозное строительство. Для начала на Сене появился новый город — Пти-Андели, в котором жили рабочие, строители и снабженцы. Город также был необходим для создания и поддержания инфраструктуры будущего замка: кузни, конюшни, продовольственные и фуражные склады, мелкое ремесленное производство. Пти-Андели существует до сих пор, причем численность населения за столетия осталось почти неизменным, около пяти тысяч человек.
Несколько месяцев спустя, в 1197 году, напряженная ситуация разрешилась — папа Целестин III виртуально погрозил Ричарду пальчиком из Рима и предложил соломоново решение: вы нам — мы вам. Отдай архиепископу часть герцогских земель аналогичной доходности, а мы замнем дело и снимем отлучение? По рукам?
Замок По. Автор: Lafollye, Joseph-Auguste (1828–1891)
«По рукам!» — восторженно заорал Ричард, не успевавший нарадоваться на новую игрушку, и, разумеется, снова оказался в убытке: две епархии, переданные в качестве компенсации Готье де Кутансу превосходили епархию Андели по доходности если не в разы, то весьма существенно. Больше того, архиепископ получил во владение гавань Дьепп, что означало дополнительные доходы диоцезии с торговых пошлин. Считать деньги Львиное Сердце не умел никогда. Фу, какая низменная проза, не рыцарское это дело!
Напряженные труды и колоссальные финансовые вложения с военной точки зрения были оправданны: Шато-Гайар возвели в рекордный срок, два с половиной года. Есть версия, что строили замок по личному проекту Ричарда, поскольку упоминаний имен архитекторов того времени не осталось, при всей подробности описания строительства. Король приехал на новоселье и отпустил казарменную шутку: «Que voilà un château gaillard!» — что в свете далеко не всегда традиционной сексуальной ориентации Ричарда выглядело пошлейшей двусмысленностью: «Не замок, а прелестный юноша!» Так и повелось: «Château Gaillard».
В сухом остатке: потрачена умопомрачительная сумма денег, уйма человеко-часов и ресурсов, ссора с архиепископом (ложечки, конечно, нашлись, но осадочек остался) и недовольство подданных, вынужденных оплачивать королевские архитектурные эскапады. Многие, кстати, заплатили и бессмертной душой — во время интердикта.
Давайте сделаем небольшое отступление и выясним, а что же представляли из себя французские деньги эпохи Высокого Средневековья? 20 тысяч ливров, потраченных на Шато-Гайар, — это много или мало?
Сначала разберемся, что такое собственно «ливр» как денежная единица.
Людовик IX Святой
Рассматривать так называемый «Парижский ливр» (livre parisis), начавший выходить из обращения в начале XII при Филиппе-Августе и почти окончательно исчезнувший при Людовике IX Святом, мы не будем. Обратимся к валюте, известной как «турский ливр». Эта денежная единица поставила рекорд по длительности использования — отменил турский ливр Бонапарт 17 марта 1803 года, окончательно заменив франком.
Итак. По присоединению к 1230 году к Франции Анжу и Турени Людовик Святой (король этот был весьма разумный и хозяйственный, назначивший в правительство прекрасно разбиравшихся в экономике чиновников) провел финансовую реформу, поручив чеканить национальную валюту от имени короны аббатству Сен-Мартен в городе Туре (монахи и раньше этим занимались, но под руководством Анжуйский династии, обосновавшейся в Англии, причем монета ходила не только в английских владениях на континенте, но и собственно в королевском домене Франции — еще с 1203 года, по указу Филиппа-Августа).
При Людовике IX турский ливр становится основным расчетным средством Франции с золотым содержанием 8,27 грамма золота или примерно 489 граммов серебра (фунт — отсюда и позднейшее название английской монеты). Деление на мелкую монету шло по двадцатиричной системе: 1 ливр равен 20 турских солям (другое название — «гро турнуа», gros tournois, или «грош»; монета из высокопробного серебра весом 4,22 грамма) или же равен 240 турских денье, или 480 оболов (самая мелкая монетка в половину денье).
Существовали и другие монеты: тройной денье (лиард). В XIV веке появляются первые медные монеты — денье турнуа (1,5 грамма) и дубль (двойной) турнуа весом 3 грамма, — с соответствующим обозначением на реверсе: DENIER TOVRNOIS, DOVBLE TOVRNOIS. Занимался чеканкой все-тот же турский монастырь св. Мартина, превратившийся фактически в госкорпорацию с частными активами наподобие современной ФРС Америки.
Золотой ливр с середины XIV века начал обиходно именоваться франком — благодаря надписи рядом с изображением Иоанна II Доброго де Валуа: FRANCORV REX, «Король франков».
Так что же можно было купить за эти деньги? С учетом того, что государственное жалованье, к примеру, начинающего адвоката в середине XIV века составляло 2–3 ливра в год, а судьи крупного города — 17–20 ливров (прочие заработки юристов составляли благодарности от клиентов). Данные мы приводим по ценам до Великого голода 1318 года и уж тем более до глобальной катастрофы Черной смерти 1348 года, окончательно обрушившей экономику Западной Европы.
В 1269 году различные боевые лошади, купленные для крестового похода Людовика Святого на ярмарках Шампани и Бри (Барсюр-Об, Ланьи, Провен), стоили в среднем 85 турских ливров, но это, вероятно, были очень ценные животные, иногда привозимые из Испании и Апулии.
Общая стоимость боевого, парадного и упряжного коней для графа Робера II Артуа (того самого, из книг Мориса Дрюона) составляла 470 турских ливров. Но Робер был невероятно богатым человеком и мог позволить себе такие огромные траты.
За 1 ливр можно было снять этаж дома в крупном городе на полгода с учетом обслуживания (питание, прачки, место для лошади в конюшне).
Ежедневное жалование хорошо вооруженному солдату из простолюдинов — полтора-два турских денье (в состоянии войны, в мирное время — меньше).