Сократ. А думаешь ли ты, что Орест напал бы на свою мать, если бы вот так же ее не узнал?
Алкивиад. Думаю, он этого бы не сделал.
c
Сократ. Значит, несомненно, он замышлял убить не первую встречную женщину или чью-то чужую мать, но только лишь свою собственную?
Алкивиад. Именно так.
Сократ. Следовательно, в подобных случаях неведение – самое лучшее для людей, находящихся в подобном расположении духа и питающих подобные замыслы.
Алкивиад. Это очевидно.
Сократ. Итак, ты видишь, что незнание некоторыми людьми каких-то вещей в определенных обстоятельствах является благом, а не злом, как недавно тебе казалось?
Алкивиад. Это похоже на правду.
d
Сократ. А если ты пожелаешь рассмотреть и то, что за этим следует, быть может, оно покажется тебе странным…
Алкивиад. Что именно ты разумеешь, Сократ?
Сократ. Коротко говоря, получается, что обладание всевозможными знаниями без знания того, что является наилучшим, редко приносит пользу и, наоборот, большей частью вредит своему владельцу. Посмотри же: не кажется ли тебе необходимым, чтобы мы, когда собираемся что-либо сказать или сделать, считали, что прежде всего мы должны знать или действительно знаем то, что намерены искусно выполнить или сказать?
e
Алкивиад. Да, мне так кажется.
Сократ. Значит, ораторы, например, всякий раз дают нам советы – одни по поводу войны и мира, другие по поводу сооружения стен или оборудования гаваней – именно потому, что они это знают либо считают, что знают; одним словом, все, что когда-либо город делает для другого города или для самого себя, является результатом совета ораторов.
145
Алкивиад. Это правда.
Сократ. Посмотри же, что за этим последует.
Алкивиад. Если сумею.
Сократ. Различаешь ли ты людей разумных и неразумных?
Алкивиад. Да, конечно.