— Мы похожи на парочку эскимосов, — сказала она, обматывая шею шарфом.
— Зато нам будет тепло, — ответила Лусевен.
У противоположной стены на полу из оленьей шкуры стояли сани. Лусевен подняла их.
— Готова? — спросила она.
Эш кивнула.
Лусевен снова сделала это странное движение пальцами, и вигвам опять стал всего лишь амулетом, забрав с собой свое сумрачное тепло. Очутившись снаружи, Эш сощурилась от яркого света и взяла из рук Лусевен сани, пока та прикрепляла амулет на прежнее место.
— А почему же это, — Эш ткнула в рукав своей парки, — тоже не исчезло?
Лусевен пожала плечами.
— По той же самой причине, почему мы не остались голодными после того, как перекусили. Я не знаю, что такое эти амулеты, откуда они взялись и как они действуют; я знаю только, как ими пользоваться. — Забрав у Эш сани, она поставила их на снег в начале спуска и спросила: — Ты хочешь сесть спереди или сзади?
— Конечно, спереди, — сказала Эш.
Лусевен улыбнулась.
— Я так и знала.
Спуск вниз, к лесу, вылился в сплошное веселье. Эш заливалась хохотом, а ей вторили пронзительными хриплыми криками Кифи и Ханрос, которые тоже устремились вниз, кружа у них над головами. Тревоги и волнения на время были забыты, и к тому моменту, когда они скатились вниз, она совсем выдохлась от смеха, даже мрачный сумрак леса оказался не в силах развеять ее внезапное веселье.
Как раз в такие минуты и понимаешь, насколько хороша жизнь.
Они слезли с саней, отряхиваясь от снежной пыли. Лусевен снова вызвала вигвам и занесла сани внутрь, затем вернула амулет на прежнее место. Пока она проделывала все это, Эш разглядывала лес. Мало-помалу его угрюмость подействовала на нее, и вскоре от веселья не осталось и следа.
— Мне кажется, что за нами кто-то следит, — сказала она.
— Так и есть, — ответила Лусевен. — Но не волнуйся, — добавила она, поймав быстрый встревоженный взгляд Эш. — Это просто духи деревьев. Не ломай ветки и не разводи огонь, и тогда с тобой все будет в порядке.
Что-то в словах Лусевен вызвало у Эш тревогу.
— Вы говорите так, как будто не пойдете со мной дальше, — сказала она.
— Не пойду.
— Но…
— Это же твое дело, — мягко сказала Лусевен.