Потом меня водили к психологу, я прошел курс реабилитации; заикание прошло. Врач наблюдал меня еще около года. Время смывает все. Но страх больших волн остался.
Остался ли? Я хотел это проверить. Я, здоровый мужчина, боюсь волн? Ерунда какая! А вдруг? Виндсерфинг по телевизору я смотрел…
Что ж, предложение Вэна, может быть, как раз подходит. Даже Тина не знает о моей тайной фобии. Но старине Вэну можно довериться. И мы поехали на большое озеро.
Все прошло лучше, чем я ожидал. Страха почти не было, разве чуть-чуть, когда мы ушли далеко от берега на катере. На Эри было не очень холодно, но три дня влажного северного ветра вселили жука в мою бедную голову.
У каждого мигренщика бывает период бесполезной беготни по врачам.
Диагнозы ставят разные. Сначала меня упорно лечили от какой-то невралгии. Мой домашний врач уверил, что больше приступов не будет. Жаль только, что жук тогда спал и не узнал об этом.
Другой врач определил синдром Слюдера и назначил лекарство — желатиновые капсулы с порошком внутри. Оно помогало, но не очень. И я самовольно удвоил дозу. Боль становится чуть-чуть помягче, но в глазах потом долго пляшут черные мушки.
Сходил и к третьему врачу. Тот выслушал, подумал, сказал:
— У тебя мигрень, парень. Как ее лечить — никто не знает. Я выпишу тебе несколько рецептов. Каждый из этих препаратов кому-то помог. Попробуй по очереди все. Может, найдешь подходящий. Он грустно улыбнулся и протянул визитку:
— Вот такая пока методика…
Когда я уже взялся за ручку двери, он сказал мне в спину:
— Могу вас немного утешить. Мигрень стареет вместе с человеком. С годами размер болевой точки увеличивается, а интенсивность болей снижается. Боль как бы размазывается. Лет через двадцать у вас будет просто изредка болеть голова, как у всех людей.
— Спасибо и на этом.
— Мистер Беннинг, я, как врач, не должен этого говорить, но нам важен результат, не так ли? Есть один старый индеец…
На обратном пути я заехал в аптеку, где набил карманы разноцветными коробочками.
Дома машинально свалил все это в жестяную банку из-под охотничьих патронов, заменяющую нам с женой аптечку. Там уже лежали всякие таблетки. А вот куда засунул рецепты — не помню, хоть убей.
Тина настояла на визите к индейцу. А-а-а, ничего интересного. Полумрак, развешенные по стенам фальшивые кипу, сделанные из бельевых веревок, коптящие на столе палочки, тяжелый воздух. Раскрашенное лицо колдуна вызывало скорее улыбку, чем священный трепет. Его жидкие седые волосы были стянуты узорчатой лентой, в которой криво торчало несколько перьев. Увидев меня, он забормотал что-то на «древнем языке». Стандартное действо, рассчитанное на простаков. Возможно, кому-то и помогает. Однако денег он содрал прилично. Единственное, что меня удивило — его фраза: «Над вами довлеет Луна». Откуда он узнал, что я работаю на космос? Впрочем, Солнце и Луну колдуны упоминают часто.
Однажды ночью, как раз перед дежурством, жук решил, что время пришло. Вообще-то я сплю хорошо, но тогда проснулся. Зеленые цифры часов показывали полвторого. Надо было сразу встать, а я понадеялся на чудо. Но чудес не бывает.
Первый импульс боли заставил меня сделать «мостик» на затылке и пятках. И застонать. Проснулась Тина.
— Что, началось? Спускайся вниз. Я сейчас.
Зажав левый глаз рукой, и чуть не сломав ноги на деревянной лестнице, я сбежал в гостиную и стал лихорадочно рыться в жестянке. Импульсы боли постепенно нарастали.
— Да высыпь же, — запахнув халат, Тина взяла у меня банку и опрокинула ее. — Я налью воды. — Цветные коробочки разлетелись по столу.