– Евгения Маратовна, вы заняли наихудшую жизненную позицию.
– Какую же? – сработало любопытство.
– Когда не дают жить другим.
– Тебе, что ли?
– В том числе.
– Мужик, займись делом.
Она отнесла трубку от уха, намереваясь ее бросить, но донесшиеся слова руку задержали.
– Ты не подписала два контракта!
Евгения Маратовна замолчала. Удивил не переход на «ты» и не огрубевший тон, а знание ее дел. Не подписала два контракта… У нее вырвалось:
– Да кто же ты такой?
– Если не хочешь, чтобы твоя жизнь стала сплошным приколом, то не суй палки в колеса.
– А-а-а, ты «браток», – удивилась она, потому что до сих пор бандиты на фирму не наезжали.
– Маратовна, считай, что предупреждена.
– О чем? – Она все еще не верила в реальность звонка.
– Подписывай контракты и не строй из себя чурку.
– А если не подпишу? – усмехнулась она.
– Не забывай, что автоматов Калашникова в мире выпускают больше, чем презервативов.
– Теперь, бандюга, послушай меня… Если ты прорисуешься реальной фигурой, то мои ребята из тебя свиной фарш сделают.
– Не забудь глянуть в почтовый ящик!
Она бросила трубку.
Спускалась по лестнице с четвертого этажа – лифтом никогда не пользовалась – Евгения Маратовна спокойно. Злость никакого отношения к не рвам не имеет; злость – это кратковременное здоровое состояние бизнесмена. Да и не верила она телефонным угрозам: мало ли одуревших от пива парней бродит по городу?
Она отомкнула почтовый ящик и заглянула. Ничего, ни бумажки. На всякий случай опустила пальцы в невидимую часть ящика – они наткнулись на что-то твердое, мелкое. Пуговица? Вынув, Евгения Маратовна разглядывала ее с недоумением. Овальный тупо-заостренный комок свинца. Пуля?