— Нет, к этим делам и я имею отношение! Что ты здесь делаешь? Ну, скажи хоть что-нибудь!
Она вздохнула, и мне показалось, что у нее закружилась голова и она сейчас упадет. Я обнял ее, чувствуя, как ее хрупкое тело ищет поддержки.
— Мама, ну что ты здесь делаешь? Ты же заболеешь. Поедем в гостиницу. Примешь ванну, и мы пойдем пообедать.
— Я не хочу есть, — сказала она сердито, но прислонилась ко мне, измученная своим ожиданием.
— Так нельзя, мам.
— Я здесь ради чего-то очень важного.
— Ради чего?
— Ах, тебе этого не понять.
— Объясни, может быть, я все-таки пойму.
Она повысила голос и посмотрела на меня сторогим взглядом:
— Когда я тебе позвонила, ты тоже не понял!
— Когда позвонила? После передачи «Нова»?
— Ты не понял.
— Я же не знал, что ты увидела, мам!
— Я здесь, вот что важно.
И в доказательство, что сознательно выбрала это место, она бросила взгляд на заброшенную товарную станцию.
— Кого ты ждешь?
— Человека, которого ты не знаешь и не узнаешь никогда, потому что сейчас же по-хорошему отсюда уедешь. — Она демонстративно смотрела мимо меня, на тяжелые грузовики с ревущими моторами. — Я остаюсь. А ты все испортишь.
У нее было жалобное выражение лица, она сетовала на мою глупость.
— Все уже испорчено, мама.
— Откуда тебе знать? Я должна быть здесь, Бенни, оставь меня в покое.
— Нет.