Он снова помолчал, растягивая паузу, и Людмила слушала тишину, отчего-то боясь того, что доктор еще может сказать.
— Руслан, вам понравились ощущения, тогда во время сеанса? — вдруг спросил доктор.
Взгляд Людмилы метался между мужем и доктором. Она не понимала, к чему клонит Шталь, но тревога уже сжимала холодными пальцами сердце.
— Возможно, — ответил Руслан, не слишком уверенно.
— А что именно?
Людмила смотрела на вертикальную складку, прорезавшую лоб мужа. Опять захотелось разгладить ее.
— Ответственность? — обронил Руслан то ли утверждение, то ли вопрос.
— А может власть? — лукаво спросил доктор. — Полная власть. Когда в твоих руках жизнь другого человека. Ведь это чувство вам так знакомо, не правда ли?
— Вы про операции на сердце, — улыбнулся Руслан. — Да, это незабываемые ощущения. Особенно при контролируемой остановке. И в твоей власти это сердце запустить.
— Власть это сильнодействующий наркотик, — пошутил Шталь.
Но Людмиле от этой шутки стало не по себе. Она судорожно сжала ладонь мужа.
— Но я не понимаю, к чему этот разговор? — спросил он.
Людмила вглядывалась в родное лицо и не узнавала его. Руслан был не просто заинтригован. В его глазах горел азарт охотника. Давно она не видела его таким воодушевленным.
— Хотите маленький эксперимент? — спросил вдруг Шталь, и Людмила замерла от нехорошего предчувствия. Она непроизвольно стиснула еще сильнее ладонь мужа. Руслан поморщился, видимо от боли, и высвободил руку.
Потом ответил:
— Конечно!
— Отлично, — улыбнулся Шталь и, обращаясь к Людмиле, неожиданно спросил, отчего-то перейдя на "ты":
— Ты когда-нибудь ласкала сама себя?
Людмила задохнулась от неожиданности и стыда. Как доктор может спрашивать о таком просто и спокойно?
— Никогда.
Шталь тихо усмехнулся и спросил:
— А если я прикажу сделать это сейчас?