Руслан спокойно допил кофе. Помолчал. Людмила поёрзала на стуле. Не спеша поставил чашку на стол. Опустил в пустую чашку ложечку. Людмила слушала, как стучит в висках пульс… Вся смелость пропала.
Руслан внимательно рассматривал жену две длинные минуты. И, наконец, ответил:
— Я все ждал, когда ты спросишь насчет своего доктора. Конечно, заеду.
Она вздохнула. Встала, чмокнула мужа в щеку и поспешила торопить в школу сонного Антошку.
— Если кто-то хочет, чтобы его подбросили до школы, — крикнул сыну Руслан, — то ему следовало бы поторопиться!
— Подбрось туда маму, — хмуро ответил Антошка.
По дороге в редакцию Людмила, задумавшись о предстоящем сеансе, едва не проехала свою станцию метро. После планерки она разобрала текущие бумаги и снова уселась перед компьютером. Слова разбегались как шарики ртути, и ни в какую не желали становиться более или менее вразумительным текстом. Ей казалось, что от правки текст делается только хуже. Снова и снова она писала, переставляла местами абзацы, стирала, заменяла слова… Морщась, пила кофе, смотрела в окно на уныло мокнущие под дождем ажурные перила Певческого моста. Поняв, что ничего дельного все равно не выйдет, занялась подготовкой дайджеста. Но и эта работа не клеилась. Все ее мысли были в офисе доктора Шталя.
Еле дождалась окончания рабочего дня и несколько минут нервно теребила в руках телефон, пока не позвонил Руслан.
Но чем ближе был старинный дом на углу Английского проспекта и Декабристов, тем чаще замирало у нее сердце.
— Милочка, ты чего такая дерганная? — спросил Руслан, заметив, как она крутит на пальце обручальное кольцо. Она всегда так делала, когда нервничала. Даже как то уронила его под стол на планерке у главреда.
— Статья Житниковой не клеится, Большова меня убьет, — ответила она, смутившись, что солгала. О статье, как раз она сейчас думала меньше всего.
— Ничего, склеится, — успокоил ее Руслан.
Встретила их помощница Шталя, стройная блондинка Мария. Извинилась, попросила подождать, усадила в мягкие кресла в приемной. Предложила кофе или чай. Руслан попросил принести кофе, Людмила отказалась. Она разглядывала приемную и обратила внимание на черно-белые фотографии, развешанные по стенам. Среди изображений старинных домов, дворцов и мостов было одно фото, оно словно попало в эту коллекцию случайно. Почти скрытый полутенями женский силуэт. Модель, сфотографированная со спины, держала в скрещенных за спиной руках плеть. Контраст обнаженной беззащитности девичьего тела и грубого орудия для наказания притягивал и отталкивал одновременно.
Руслан перехватил ее взгляд.
— Интересное фото… очень стильно и волнующе…
Людмила смутилась и отвела глаза. А потом вспомнила, что видела то ли эту, то ли подобную ей фотографию на довольно одиозной выставке "Очарованные красотой", о ней даже писали в ее журнале. Все выставленные работы были исполнены в стиле "ню". Людмиле почему-то запомнилось название организатора — "Северный Бастион" и противоречивые ощущения от фотографий. Такие же как сейчас.
Наконец, из кабинета доктора вышла женщина среднего возраста, с бледным, несчастным лицом и покрасневшими глазами. Доктор, участливо поддерживая ее под локоть, проводил до двери приемной, вернулся.
— Прошу меня простить. Предыдущий сеанс затянулся.
И распахнул дверь своего кабинета.
Снова глубокое кресло заботливо принято ее в свои объятия. Людмила подумала, что, скорее всего, даже мебель для кабинета доктор подбирал специально. Эта расслабляющая мягкость сидения, гладкая податливая кожа, высокая спинка и подлокотники — будто кокон. С удивлением вдруг поняла, что как только переступила порог кабинета Шталя, ее волнение куда-то улетучилось. Украдкой глянула на мужа — ни тени раздражения, спокойная доброжелательность.
— Ну что же, — Шталь пододвинул к креслам низкий стул и сел напротив. — Хочу вас поздравить. Вы просто удивительно подходите друг другу. Я называю такое совпадение психотипов эффектом паззла. Это встречается крайне редко.
— Значит, я был прав, и у нас нет никаких проблем, — сказал Руслан и снисходительно посмотрел на жену.