Он вспомнил, что чувствовал то же самое два года назад, перед тем как Сонеа пропала из шайки. Только после ее исчезновения Сири наконец понял то, что на самом деле знал всегда, — когда-нибудь эта девушка от них уйдет.
— Доброе утро, — сказал он.
Сонеа попыталась выдавить из себя улыбку, но ей не удалось скрыть загнанный взгляд покрасневших глаз.
— Кто был тот мальчик на Площади — тот, который погиб?
Сири присел на краешек кровати и вздохнул.
— Кажется, его звали Аррел. Сам я его не знал. Вроде бы его мать работала в Танцующих Шлепанцах.
Девушка медленно кивнула. Она долго молчала, потом ее брови сошлись на переносице.
— Ты не смог увидеться с Джонной и Ранелом?
— Нет.
— Я соскучилась по ним, — и Сонеа вдруг рассмеялась. — Вот уж никогда не думала, что буду так сильно скучать по своим тете и дяде. Правда. Знаешь, — она посмотрела ему прямо в глаза, — я скучаю по ним даже больше, чем по матери. Разве это не странно?
— Они заботились о тебе большую часть твоей жизни, — напомнил Сири. — Твоя мать умерла слишком давно.
Девушка печально кивнула.
— Иногда я вижу ее во сне, но когда просыпаюсь, не могу вспомнить ее лицо. И в то же время я помню дом, где мы жили. Это было чудесно.
— Ваш дом? — Он никогда не слышал об этом раньше.
Она тихо вздохнула.
— Родители прислуживали одной из Семей, но их выгнали вон, когда отца обвинили в том, что он что-то стянул.
Сири улыбнулся.
— А это правда?
— Кто знает, — Сонеа зевнула. — Джонна обвиняет его во всех смертных грехах и списывает на него все, что я делаю не так. Она не одобряет воровства, даже если крадут у какого-нибудь богатея.
— А где сейчас твой отец?
— Он ушел сразу после смерти мамы. Правда, он приходил однажды, когда мне было лет семь. Оставил Джонне немного денег и снова пропал.
Сири задумчиво ковырял ногтем оплавленный воск свечи.
— А моего убили Воры, когда узнали, что он их наколол.
Сонеа сочувственно посмотрела на друга.
— Какой ужас. Я и не знала. То есть я знала, что он умер, но ты никогда не рассказывал как.
Он пожал плечами.
— Было бы не слишком умно трепаться, что твой отец — шустрик. Он по-глупому рискнул и поплатился. По крайней мере, так говорила ма. Он многому меня научил.
— И показал Воровскую Тропу?
— Да.
— Мы ведь шли по ней, да?
Сири кивнул.
Сонеа помолчала и спросила:
— Так этоправда, ты связан с Ворами?
— Па показал мне Тропу, — он неохотно разжал губы и отвел взгляд.
— И у тебя есть Разрешение?
— И да, и нет.
Сонеа нахмурилась, но промолчала. Старательно разглядывая свечу, Сири мысленно вернулся на три года назад, когда он нырнул в туннель, спасаясь от обнаружившего у себя вскрытый карман разъяренного стражника. Вдруг в темноте показалась тень, чьи-то руки схватили Сири за шиворот и поволокли в какую-то комнату, где он несколько часов оставался запертым. Что только не делал парнишка, пытаясь взломать замок! Но все его навыки взломщика оказались бесполезными — когда пришло время, замок отперли снаружи и в дверном проеме показался человек с горящей лампой в руке. От бьющего в глаза яркого света Сири почти ничего не видел.
— Ты кто такой? — спросил незнакомец. — Как тебя зовут?
— Сирини, — пробормотал изрядно перепуганный мальчуган.
После короткой паузы мужчина подошел ближе.
— Так вот ты какой, — с легким удивлением в голосе заметил он, — совсем как твой тезка — маленький грызун. Я понял, кто ты, ты — сын Торрина. Хм, знаешь цену, которую люди платят за то, что без Разрешения ступили на Тропу?
Сири похолодел от страха. Он хотел ответить, но язык прилип к гортани. Тогда он кивнул.
— Что же, хорошо, малыш Сирини. Сам понимаешь, вляпался ты хуже некуда, но, думаю, для начала тебя можно простить.