– Ну… на тухлые яйца всегда разориться несложно. Если захотите.
– Самоуверен ты не по годам…
– Так ум и умения не от лет зависят. Кто и в старости дураком останется, – пожала плечами Алаис.
– Наглый. Тебя звать-то как?
– Алекс Тан.
– Ладно. По рукам, Алекс. Но если тебя гнилыми помидорами закидают – я спасать не стану.
– Не закидают, – ухмыльнулась Алаис.
Не закидали.
Маританцы там – или нет, а музыка нравилась всем. И песни тоже. И даже испанские гитары.
Алаис из своего времени знала кучу мелодий, и на Маритани они пошли влет.
Слушали, топали ногами, хлопали в ладоши в такт задорному ритму… Алаис десять раз порадовалась, что взяла медиатор. Да и кожа на пальцах рук стала чуть погрубее, но все равно пальцы ныли.
К концу вечера недовольных не было. В том числе и трактирщик, который хлопнул девушку по плечу и предложил:
– Не хочешь на площади подыграть? В конце пятидневья танцы, там такие как ты всегда нужны.
– Пятидневья?
– Через два дня. Наши ребята там тоже играют, но не так. У нас другие песни…
– Внесем разнообразие, – усмехнулась Алаис.
Уже в час ночи, вытягиваясь на кровати, она уткнулась носом в подушку.
Пахло не перьями, нет. На острове маританцы набивали подушки чем-то вроде гречневой шелухи. Другой запах, другие ощущения, но главное осталось прежним.
Чистота.
Пусть постельное белье было застирано до потери всякого цвета, а одеяло кололось, но все было безупречно чистым. Хорошо-о…
Жаль, она не сможет остаться на Маритани.
Далан понял, когда причалил корабль. Качка стала иной, изменилась, поутихла. Да и звуки жизни портового города послышались.