Тогда Далан не понимал, к чему это, а сейчас вот, готов был благословлять отца и мать за их решение. Никакая работа ему в тягость не будет, со всем он справится, все сумеет!
Папа, мама, доберусь до дома, в ножки вам поклонюсь. Только б все были живы-здоровы. Только б выбраться…
Карн Роал посмотрел на Алаис.
– Все, прощаемся, соловей?
Алаис молча поклонилась.
Карн кивнул.
– Знаешь… возьми.
За проезд она заплатила десять золотых, пять Карн возвращал ей обратно.
– За что?
– Считай, отработал. Больше никуда не собираешься?
– Не знаю… надолго я здесь остаться не смогу. Вы потом куда?
– Мы опять в Сенаорит. Если захочешь – приходи, место найду.
– Благодарствую.
Карн, и правда, был доволен мальчишкой. Сопляк совсем, сколько ему там – четырнадцать? Пятнадцать? А руки из нужного места растут, и голова светлая. Жаль, не маританец. И работы не боится. Ну, потравил за борт несколько дней, так потом первый же над собой смеялся. И палубу с Тимом драил, и на камбузе помогал, к матросам, правда, не лез, но туда и юнгу не пускают – тяжко. Надорваться можно, а потом не вырастешь. До восемнадцати, считай, только в крайнем случае а так нечего себе жилы рвать. Да и по вечерам…
Самое плохое в плавании – скука. Если все идет тихо, мирно, спокойно, если нет ни штормов, ни бурь, у матросов возникает нужда в развлечении. И в ход идут карты, кости, а где азарт, там ссора, где ссора – там драка…
Это плохое дело.
А в этот раз все точно знали – заскучал? Найди Алекса. Тут тебе и песня будет, и сказка, и пошутит, и рассмешит, и в разговор втянет…
Шутом бы ему работать при королевском дворе… или герцогом стал бы, или отравили.
Хороший мальчишка. Правильный.
– А если что случится – скажи, пусть меня найдут. Чем смогу – помогу.
Алаис опять поклонилась. И – попрощалась. В Сенаорит ей не надо. В ближайшие года два – точно не надо.
А потом…