— Да.
— Так зачем же ты сам себя растворяешь?
— Да что мне?..
— А я как же?
— А ты теперь вместе со мной — всё.
Мальчик N смог испугаться.
— Ну зачем же я — всё? — как ему показалось, забулькал мальчик N. — Я так не хочу. Я сам по себе. Я думаю, что…
— Э-э, нет. Это я сейчас твоими мозгами что хочу, то и думаю.
— Не надо, я сам! — теперь казалось, что по растворённому слону и мальчику N прошла пугливая волна.
Мальчик N замолчал; как мог, задумался. Долго. Но за всё это время не появилось ни одной мысли.
— Что, понятно стало? — подумалось ему наконец. — Ну, расслабься и выбирай. Ты же знаешь, сколько всего вокруг много. А ты? Как ты можешь мириться с тем, что ты — это только что-то одно? Да ещё так, какое-то… Сидишь тут, кости грызёшь.
— Я мыслю!
— Да ладно! Давай-ка, выбирай, что ты сейчас будешь? Времени у тебя бесконечно сколько.
— Можно, я на волю-то хоть посмотрю?
— На какую?
— На небо.
— Смотри.
Растворяемый слон открыл пасть, и пока он её не захлопнул, мальчик N увидел луну. Неровные тёмные и светлые облака закрывали её, и не сразу можно было понять, где же луна на небе. А в том месте, где она должна была быть, из-за облаков виднелось лишь яркое свечение — как будто там, за ними, только что произошёл взрыв. Но луна стала уноситься всё дальше и дальше. Вот она отдалилась так сильно, что стала совсем маленькой.
«Как же? Куда же? — подумалось мальчику N. — Ведь луна же должна быть…»
— Луна ничего никому не должна.
— Понимаю.
Сразу забыв про луну, мальчик N вместе со слоном почувствовал, что растворяться ему слишком мягко. Хотелось чего-то существенного, жёсткого и острого.