— Ладно, подойди в приемной к секретарю, пусть тебя запишет. Запишет и твои показания, а вот если они подтвердятся, только тогда и получишь деньги, — принц махнул на него рукой. — Следующий.
Следующей была чуть подслеповатая селянка, которая долго и вдумчиво рассказывала, «шо именно такэ плаття видела у суседки, отой проклятущей Нинки, она його на заборе сушила. А у прошлом годе именно опосля оспы з тряпкою на морде по всему селу шарахалась». И как ни странно, бабуля тоже потребовала за свою историю гонорар.
Под конец дня Риккардо-Роман сидел в своем кабинете в кресле с распухшей головой и никого не хотел видеть, а выслушать он успел только хорошо, если четверть желающих с ним пообщаться.
— Нет, так дальше не пойдет. Никифор, будь так добр, организуй на завтра секретарей с десяток, пусть они сами этот бред по соседок, мадам Лоло и модистку Соньку — красное платье выслушивают, записывают, а мне потом отчет предоставят.
Слуга удалился выполнять монаршее распоряжение, а в кабинет вплыл насмешливый принц Алан. Он же Андрей.
— И как результаты твоего поиска? — спросил он, подозревая как несладко пришлось брату.
— Не спрашивай, — Роман обреченно махнул рукой. — Я после сегодняшнего дня готов писать историю похождений мадам Лоло. Я слышал ее в разных вариациях от двадцати разных мужиков. Но все они сходились на ее красном платье и пардон, вымени.
— Ну, есть такое дело, — Андрей не выдержал и рассмеялся. — Я не зря тебя так давно зову к ней в заведение. Если бы ты там побывал, то давно бы сам знал предмет, и сейчас не возникало бы вопроса она или не она.
— А что, достоинства настолько внушительные и выступающие? — Роман был явно заинтересован.
— А то! Ну что, сегодня составишь мне компанию?
— Придется, должен же я убедиться, что это именно она, — рассмеялся Ромка.
Вдруг под дверями раздался грохот, как будто кто-то уронил ведро и громкий стук каблучков по мраморному полу. Любопытный Алан резво подскочил и метнулся к дверям. Открыв их, успел заметить только мелькнувшую возле поворота фигурку, затянутую в уродливую униформу служанки и рассыпанную возле кабинета золу.
— Зозо, — ухмыльнулся Андрей. — А ты оказывается девочка любопытная.
День у нас с Аленкой не задался с самого начала. Это проклятое объявление не давало ей нормально работать. А когда она узнала, что принц ведет прием страждущих с ним поговорить, вообще впала в отчаяние и не могла нормально работать. Ни на какие утешения она не поддавалась, доводов разума толком не слушала, ну или их хватало ровно на полчаса, а потом Алена бралась за старое проверенное средство — слезы, чем мне порядком надоела.
— Ша! — гаркнула я на нее, — если так неймется, иди и подслушай, только не выноси мне мозг своим нытьем. Ты же проходила обучение маскировке в полевых условиях, как солдат Джейн. Ну, так не реви, а примени знания на практике. Твоя цель, получение всей доступной информации, собранной и собираемой принцем. Среда действия — дворец. Исходя из этих данных, и нужно действовать! Маскировка и скрытое передвижение по территории противника!
Ой, как ее личико то посветлело! Слезки быстренько высохли, она опять сунула пятерню в сажу и нанесла на мордас раскраску в стиле Рембо, особо подчеркнув глаза и губы, став похожей на енота-полоскуна с черными негритянскими губками. А что? Гамурненько так, белая кожа, черные круги вокруг глаз и рот, перемазанный в саже! По крайней мере, никто не узнает! Вторым актом Марлезонского балета было скрытое передвижение в сторону покоев принца. Еще до лестницы на нужный этаж все было нормально, да и на лестнице тоже. Она кралась на цыпочках, поминутно оглядываясь по сторонам и приникая к перилам, чтобы ее ни дай-то боже, не было видно. А вот на втором этаже Алена вошла в раж и поползла к кабинету по-пластунски, волоча за собой ведро по полу, издавая невероятный шум.
— Брось ведро, убогая! — шипела я ей на ухо.
— Не могу! — не менее страстно шипела она мне в ответ. — Я маскируюсь. Золушка без ведра — это не органично, выбиваюсь из образа! Вся маскировка полетит к чертям!
И она поползла дальше, только на сей раз, ведро привязала пояском у себя за спиной, шоб значица, не гремело. Оно и не гремело, оно ее било, то по лопаткам, то по спине. А я в это время летела рядом и тихо офигевала. Нет, ну нужно же такое! Вот сейчас у нее стресс закончится, адреналин выделиться из всех нужных и ненужных мест, и она опять заговорит как деревенский лапоть! Это что? Ей нужно, для того чтобы она нормально заговорила, создать специальные условия? Создам! Я предвкушающе расплылась в улыбке и полетела дальше.
Аленка благополучно доползла до двери, никого не встретив по дороге. И слава богу, вид ползущего на тебя по пластунски енота-полоскуна не детского размера и с ведром на спине, не оставит равнодушным никого, аж до потери чуйств и поседения всего волосяного покрова. Но обошлось.
— Вставай болезная, — прошипела я у нее над ухом, — как слушать-то будешь? Лежа на полу? Замочная скважина выше!
Она сперва поднялась на колени, но это было как-то не очень. Представьте, стоить тот же енот, с тем же ведром на спине и молитвенно сложив лапки у дверей прынца, подслушивает и заглядывает в замочную скважину. Представили? А я это в живую видела!