Не давая возможности гостю опомниться и прийти в себя, Сибирцев распорядился быстро. С кухни вызвал перепуганного деда, поправил в его руках винтовку и сказал:
— Так держи, Егор Федосеевич, — при этом он грозно передернул затвор. — Ежели шевельнется, сразу стреляй. Я сейчас.
Он отодвинул в сенях бочку, убрал половик, выдернул доски и спустил в подвал Степака. Потом загнал туда же Зеленова.
— Смирно сидеть. Голос услышу — убью!
После этого закрыл лаз и сверху на доски накатил бочку. Все, не выберутся.
Дед по–прежнему держал винтовку наперевес, испуганно отстраняясь от нее всем телом.
— Давай сюда. Кончено. Отдыхай. И гляди мне, никому о гостях ни–ни. Понял?
Егор Федосеевич затряс бороденкой.
— Смотри–ка, день уже скоро… — Сибирцев покачал головой и взялся за мешки.
После полудня появился наконец хозяин. Был он сумрачен сверх меры, даже сильно растерян, будто от свалившейся на голову чрезвычайно неприятной неожиданности. Еле кивнул в ответ на приветствие Сибирцева, тут же, не сдержавшись, грубо отшвырнул табуретку, подвернувшуюся под ноги. Что–то, понял Сибирцев, крепко его расстроило, рассердило, если не сказать большего. Но не стал спрашивать. Продолжал по–прежнему сидеть на торце лавки, облокотившись о подоконник, и курил, поглядывая в окно. Сам расскажет, когда сочтет необходимым. Однако хозяин зол. Крепко зол.
— Ну, появились гости? — вопрос прозвучал резко, но как бы между прочим, вроде: «Какого черта вы тут?» — то есть вопрос, не требующий объяснений.
— А как же, — равнодушно ответил Сибирцев, не поворачивая головы. — Поговорили. Познакомились.
— И где они? — по–прежнему сухо кивнул хозяин.
Сибирцев молча показал в пол указательным пальцем и обернулся, привалившись спиной к окну.
Хозяин подошел к буфету, решительно раскрыл створки и начал что–то сосредоточенно там искать. Или вид делать. Похоже, он был в замешательстве.
— Как же вам это удалось?
Вот теперь, понял Сибирцев, ответ его на этот вопрос и станет главным для Марка Осиповича. Но задал хозяин его так, чтобы трудно было понять, что Сибирцеву удалось: загнать гонцов в подпол или этот подпол отыскать. Однако в любом случае в его словах сквозило, мягко говоря, мало уважительное: «А вы тут, вижу, даром времени не теряли…» Правильно, всякий истинно военный человек только так и должен относиться к шлейкам, жандармским мундирам, а по нынешним временам — к контрразведке. Интересный получается вариант, подумал Сибирцев. И ответил так, чтоб уж вовсе запутать полковника.
— Работа такая, — сказано было без всякой интонации. Понимай, мол, как хочешь. И, вздохнув, добавил: — Работа… Марк Осипович.
Слегка вздрогнули плечи хозяина. Он медленно повернул голову, пронзительно взглянул Сибирцеву в глаза и отвел взгляд.
— Значит, я угадал, — буркнул он равнодушно.
— Что именно?
— Ах, да бросьте вы… — хозяин едва не сорвался на крик, — как вас теперь прикажете? Все еще Михаил Александрович? Или господин Сибирцев? Или как–нибудь иначе?