— Как у тебя все просто.
Но все правда оказалось весьма простым. Мы просто шли, и говорили, и когда я закуривал, Леви отходил в сторону, потому что пассивное курение убивает. За обнаженными ветвями деревьев проглядывали старенькие дома с широкими фронтонами, где-то далеко лаяли собаки, и я был настолько в Ахет-Атоне, насколько это возможно.
— Зайдем в аптеку, — сказал я.
— Очень мудрое решение.
— У меня осталась мелочь, и я хочу аптечных конфет.
— Я думал, ты повзрослел.
Мы засмеялись, а потом Леви замолчал, словно ему стало стыдно.
— Что случилось?
— Калев умер.
— Ну, да.
Узкая мощеная дорожка, как в старом фильме, вывела нас из парка. Теперь мы шли по главной улице, которая вне глянцевого мира фотографии выглядела даже как-то тоскливо, особенно с утра. Закусочные и магазинчики, все эти островки малого бизнеса в мире победившего глобального капитализма, отплясывающего на костях своих врагов, казались последними осколками уюта, оттого уже не очень действенными. Мы с Леви болтали обо всем на свете, и этот месяц, который я провел в дурдоме, вдруг стал проявляться из пустоты, и мне нравилось пытаться ощутить события, о которых рассказывал Леви. Вроде как перебирать фантики от конфет и представлять их вкус. Неоновая вывеска над аптекой в пасмурный день казалась по-особенному яркой, зелено-фиолетовая царапина на скучном, строгом мироздании. Я как-то читал, что раньше в аптеках продавали газировку, можно было налить себе стаканчик колы, причем старой-доброй, с кокаином, а потом купить тот сиропчик для простуженных под названием "героин". Иными словами некогда были времена, на которые могут теперь ссылаться наркоманы, когда ищут Золотой Век своей истории. Я сказал об этом Леви, и Леви ответил:
— Не думай, что наркоманы размышляют об истории.
— Многие великие люди были наркоманами. Твоя мать зависима от секса со мной.
— Эти два предложения вообще не имеют между собой никакой связи.
— Даже не буду притворяться, что это не так.
Я выбросил сигарету в мусорное ведро, где нашли свой предпоследний приют две упаковки с обезболивающим, четыре инструкции и пачка леденцов, купленная на сдачу. В аптеке пахло чем-то пронзительно аспириновым, пробивающим не слезы и мысли о хосписах. Леви сразу же вдохнул поглубже.
— Отлично, мне тоже кое-что нужно.
Мы прошлись по чистому белому кафелю, оставляя за собой следы неблагоприятной погоды, и я понял, что мы здесь первые за день посетители. В некоторых закусочных, так мне рассказывал один парень в дурке, первым посетителям полагается бесплатный завтрак. Однажды тот парень попал на бесплатный завтрак, и получил яичницу с беконом, а затем — дебют шизофрении. Но эти события не точно были связаны между собой, так он сказал.
Мы прошлись между полками с безрецептурными таблетками, порошками и микстурами — плацебо на любой вкус, с разнообразными добавками, делающими жизнь веселее, и длинным списком побочных эффектов, чтобы инструкция выглядела убедительнее.
Я сказал:
— Нравится что-нибудь? Все думаю о подарке тебе на день рожденья.
Леви пожал плечами.