— Но прежде чем… Но ведь мама должна была забеременеть, — негромко произнесла Грета.
— Мы можем попробовать призвать ее душу, — в тон ей сказал некромант, но Амалия покачала головой:
— Линдеры не возвращаются. Мы были среди тех, кто стоял живым щитом королевской семьи. Вы можете попытаться, дерр Ферхара. В лучшем случае на зов не придет никто, в худшем — какой-нибудь озверевший дух.
Амалия докурила и щелчком пальцев уничтожила окурок вместе с мундштуком. После чего пояснила Грете:
— Я начала курить, когда заболела твоя мать. Это был единственный способ хоть как-то снять напряжение. Пожалуй, пришла пора бросить. Прости меня, Грета. Я всегда тебя любила, просто… Мне не удалось хорошо воспитать Дейрдре, и, крепко подумав, я поняла почему — слишком любила, слишком баловала и слишком опекала. Она была сильной слабой ведьмой. Сильный дар, талант, яркий ум и почти полное отсутствие воли. Тебя же я решила растить иначе. Близко к тому, как жила сама. И мне нравится то, что получилось.
— А мне не нравится то, что ты говоришь, — покачала головой Грета. — Как в балладе. Если герой выдает ворох правильных, красивых слов или, что еще хуже, кается — значит, в следующей главе он умрет. Ты думаешь, что в нашей семье мало смертей?
Чуть улыбнувшись, Амалия перекинула толстую косу за спину и спокойно сказала:
— Если не станет Ринтаров — не станет и угрозы.
— А если гарантирую безопасность Греты? — спросил Алистер. — Тогда вы отправитесь в свой особняк? Амалия, вы уже не молоды и ваша выучка… Только и остается, что через заборы лазать.
— Меня никогда не учили драться, — рассмеялась мора ван Линдер. — Только обмануть, оболгать, обдурить, подлить яд или пропитать им некую вещь. Для открытого конфликта я слишком слаба.
— Но ты ведь этого не делала? — тихо спросила Грета. — Ты сказала, что тебя учили. А тебе приходилось на практике это применять?
Бабушка долго смотрела на внучку, затем чуть наигранно улыбнулась и ответила:
— Нет, конечно, нет. Я должна была начать это делать здесь.
Вот только у нее на лбу вновь выступила испарина. Но Грета не заметила, а Амалия успела промокнуть кожу платочком. Иногда спокойствие дорогого человека стоит нескольких минут дискомфорта.
— Я не понимаю, что будет дальше. Почему вы решили, что… Нет, то есть, почему решили, что у меня есть сестра или брат, я поняла. А вот с чего вы взяли, что он тоже темный менталист?
— Это я подтасовываю факты в угоду себе, — честно ответил некромант. — У меня нет причин предполагать, что это так. Но я точно знаю, что где-то бродит незарегистрированный темный менталист.
— Но если он или она сейчас здесь, то это бред — мне всего девятнадцать, а значит моей сестре или брату двенадцать или тринадцать!
— Если его начали дрессировать с малолетства, то уже сейчас он серьезный противник, — уверенно сказала Амалия. — Поверь, внучка, ты и представить себе не можешь, на что был способен мой младший брат в этом возрасте. Да и я сама тоже. Вопрос в том, кто мог обучить темного. Скажу честно, я, при всем моем прошлом, не справилась бы.
На Алистера как будто снизошло озарение. Он замер, уставившись в одну точку, после чего громко произнес:
— Дони, найди Гарри и затребуй личные дела всех выявленных шпионов Келестина за последние сорок лет. Затем все личные дела темных менталистов, тоже за сорок лет. И по всем указанным похоронную сводку — кто, как, когда, при каких обстоятельствах.
— Решили искать дрессировщика? — хмыкнула Амалия. — Если он не главный, то давно уже мертв. А, вам, я так понимаю, с мертвыми проще? Что ж, думаю, на сегодня нам достаточно откровений. Спасибо, можете не провожать.
— Как вас отпустили из Келестина? — бросил ей в спину некромант. — Вы ведь темный менталист, верно?