— Конечно. Весной лежит.
— Весной — это совсем не то. Дыры и гниль. Клёклый. Ты ещё увидишь, какой он бывает. Сначала из сугроба поднимался пар, а потом пропадал. Я выпадал позже всех. Я видел, как приходили снежные волки.
— Это разве не сказки?
— Они не трогали выпавших. Снежные волки любят горячее мясо, так что последние две недели я ходил с карабином даже в нужник.
По баталерке растекалось тепло. Абсалон открыл печную дверку и поворошил кочергой. Лицо его, освещённое всполохами пламени, показалось Ингвару древним, нечеловеческим.
— Я знаю, каково это — быть одному среди зимы, — сказал Абсалон и внимательно посмотрел на Ингвара. — Ничего особенного.
Первая клеть медленно заполнялась. У Ингвара гудели плечи, но тупая физическая работа помогала забыться, длила день. Вчера Ингвар загнал длинную щепку в запястье, Абсалон вынул её пинцетом и обработал ранку перекисью. Яркая боль на полчаса вывела Ингвара из оцепенения, в котором он оказался. Землю сковывал холод, лужи вымерзли и хрустели под ногой тонкой корочкой. И в голове его схватывался лёд, белые воздушные каверны и бронзовые вмёрзшие листья. Ингвар взвалил на плечо очередную сосновую чурку и увидел около баталерки Абсалона в окружении терьеров. Старик махнул ему рукой и сказал:
— Вонзи делёжку на волке. Есть тело в голоде.
— Что? — испугался Ингвар.
— Возь-ми те-леж-ку на пол-ке. Есть дело в го-ро-де, — по слогам повторил Абсалон.
«Парейдолические иллюзии, — подумал Ингвар, доставая с полки складную тележку, с какими пенсионеры ходят в магазин на распродажи. — Ослышки и видения, возникающие на основании реальных объектов. Справочник психологических патологий. Шестой стеллаж, третья полка. Автор? Автор… Автора я забыл…»
Жизнь в городе замерла. Окна домов скрылись за ставнями, ни единого дымка не поднималось из труб, обнаглевшие сороки лениво отпрыгивали прямо из-под носа у Риппи. Когда они проходили по площади Апрельских событий, ворона, сидящая на голове у статуи, крикнула: «Дур-рак! Дур-рак!» Ингвар искоса посмотрел на Абсалона — старик не обратил на ворону никакого внимания.
Витрина магазина Пита Крампуса была аккуратно завешена фанерными щитами, но дверь оказалась открыта. Развалившись в кресле, вынесенном перед прилавком, там сидел полицейский сержант с магнитофоном на коленях и бутылкой пива в руке. Над ним висел плакат, нарисованный акварельными красками: «Осенняя распродажа! Три любых товара за две цены!»
— Привет, Абсалон, — сказал сержант, салютуя бутылкой. — Здравствуйте, герр Хансен.
— Привет, Тимсаари. Вот, зашли за припасами, раз такое дело, — ответил Абсалон.
— Крампус велел, чтобы деньги клали в коробку, — сказал сержант.
— Муниципалитет платит, — буркнул Абсалон, зашёл за прилавок и скрылся в подсобке.
— Запиши всё в журнал! — крикнул сержант и подмигнул Ингвару. — И впиши туда ящик тёмного.
— Чёрта тебе лысого, — отозвался Абсалон.
— Он вас больше не удерживает насильно? — спросил сержант.
Ингвар понял, что тот слегка под мухой. Сержант нацепил наушники и закрыл глаза. Из подсобки раздался грохот.
— Помощь нужна? — крикнул Ингвар.