Он вспомнил, как действуют охотники: расставляют ловушки и возвращаются в свою хижину, а потом лишь время от времени обходят капканы и силки. Если так, может быть, врага сейчас здесь нет? Возможно. По крайней мере, Сатура надеялся на это. В таком случае у него будет чуть больше времени, чтобы разобраться в этой таинственной истории.
Дверь выполняла свои функции безупречно. На свете существовало очень мало людей, способных проникнуть в тайну запирающего ее замка. Однако Сатура обладал интеллектом значительно выше среднего уровня, а его руки были руками хирурга, привыкшего действовать чрезвычайно выверенно, не допуская даже самых ничтожных неточностей. Кое-какие инструменты нашлись у него в аптечке первой помощи, вместо недостающих он использовал то, что было под рукой. Он трудился над дверью пять часов, и все это время по гладким щекам струился пот, потом пропитался и китель. Раз в час майор позволял себе пятиминутный перерыв на отдых. Но не более того.
Нужно использовать все преимущества, которые давала отсрочка. А то, что это именно отсрочка, не вызывало сомнений. И пока умелые пальцы Сатуры неустанно трудились, он все больше убеждался в том, что столкнулся с чем-то поистине невероятным. Разум, который изобрел этот замок, определенно не был человеческим, поскольку принципы замка, эти хитроумные сочетания ритма и нажима, не базировались на обычных законах физики. Похоже, и дверь, и замок были созданы в расчете на необычные условия — например, очень высокое или низкое атмосферное давление. На Земле таких условий не существует, разве что в глубинах океана или в верхних слоях стратосферы.
Продолжая работать, майор пытался выстроить хоть какую-то гипотезу. Однако данных для этого явно не хватало — так, всего лишь несколько смутных намеков, ничего особенно не проясняющих. Вопреки своему стоицизму, Сатура чувствовал, как в его душе нарастает напряжение, будто кто-то все больше взводит тугую пружину. Если дверь не поддастся в самое ближайшее время…
Но она в конце концов поддалась, бесследно исчезла, словно лопнувший пузырь, и на ее месте открылся прямоугольный проход. Силовое поле, надо полагать. Впрочем, сейчас это не имело значения. Сейчас важно, выражаясь на американский манер, как можно быстрее «рвать когти».
Сквозь дверной проем видно было немного. Мерцающие стены тюрьмы едва-едва освещали пространство за порогом, но постепенно глаза майора привыкли к полумраку. Пусть и не сразу, но Сатура понял, что за дверью находится еще одно помещение, хотя и весьма необычное по форме и размерам. Там, насколько ему удалось разобрать, ничто не двигалось, не издавало никаких звуков. Впрочем, в неверном свете он мог и обмануться.
Благодаря полумраку казалось, будто в помещении царит зловещая атмосфера, в духе готических романов. И в то же время оно выглядело странно знакомым… У Сатуры возникло необъяснимое чувство, будто он уже видел нечто подобное, хотя, конечно, такого быть не могло.
Он сделал несколько шагов вперед и замер, выжидая. Тусклый свет, льющийся из дверей камеры за его спиной, отбрасывал на дальнюю стену огромную тень Сатуры. Стена была изогнутой, но в ней присутствовали и плоские участки, и углы, о существовании которых майор скорее догадывался.
В воздухе висело множество прозрачных цилиндров разных размеров. Они парили без всякой опоры, если не считать тонких, как карандаш, горизонтальных лучей, выходящих из торцов каждого,— цилиндры свисали с этих пучков света, как гамаки. И лишь возвышение, уставленное незнакомой аппаратурой, навело майора на верную мысль.
Это был операционный зал.
Сатура быстро оглянулся, увидел еще одну дверь, на этот раз открытую, и торопливо прошел сквозь нее. Он, конечно, был вооружен, однако сильно сомневался, что от его пуль будет толк против… против Охотника.
Охотник со звезд. Исследователь, инопланетянин, нечеловек, выискивающий своих жертв в отдаленных глубинах космоса… Его трофеи висели в огромном зале, где теперь оказался Сатура. Тот зал был огромным, с сообразным его ширине высоким потолком, и утопал в полумраке, отчего казался еще больше. Сквозь серые тени медленно проступали предметы, каких не увидишь и в кошмарном сне — трофеи Охотника, развешанные на голых стенах, отлично сохранившиеся, выглядевшие совсем как живые.
Экспонатов с Земли было немного. Голова слона с изогнутым хоботом и горящими красными глазами; лапы с длинными когтями — лапы, и больше ничего,— скорее всего, принадлежавшие кроту, известному своим умением рыть под землей норы; блестящие кольца с хвоста гремучей змеи; еще несколько трофеев с этой планеты. Все очень логично и функционально — здесь было представлено только то, что является главным фактором выживания в процессе эволюции. Крот живет благодаря своим лапам; для тех же целей — и, в частности, для добывания пищи — предназначен сильный, гибкий хобот слона. А висящие рядом похожие на пузыри предметы были, скорее всего, чернильными мешками каракатицы.
С этими экспонатами все было ясно. Чего не скажешь об остальных. «Охотник обыскал множество миров, чтобы добыть эти трофеи»,— подумал Сатура. От волнения у него пересохло во рту. Зеленоватая, трехглазая звериная голова, увенчанная гибкими щупальцами,— какая планета породила это клыкастое чудовище? А этот невероятный комок плоти, утыканный блестящими, как самоцветы, кристаллами,— каким целям он служил?
Трофеев было множество — весь огромный зал был увешан ими, но Сатура не стал надолго задерживаться. Его интересовало одно — как отсюда сбежать.
Он обнаружил, что ни одна дверь не заперта — кроме двери его тюрьмы. Из зала с трофеями он перешел в помещение, выглядевшее как жилая каюта, хотя обстановка явно не предусматривала удобство в человеческом понимании этого слова. У майора даже возникло неприятное подозрение, что, возможно, Охотник не является созданием из плоти и крови. Теоретически нельзя исключать возможности существования созданий из чистой энергии. Или из комбинации энергии и плоти… скажем, на основе углерода и электричества.
Машинное отделение, расположенное на носу корабля. Сейчас Сатура не сомневался, что находится внутри того похожего на торпеду аппарата, который видел прошлой ночью. Это подтверждалось изгибом стен и планом помещений. Двигатели… при виде них внутри у Сатуры все заледенело. Он попытался прикоснуться к одному, но в нескольких дюймах от пластиковой решетки его рука наткнулась на невидимую преграду. Снова силовое поле, надо полагать. Или что-то в этом роде.
В конце концов он по чистой случайности нашел ту дверь, которую искал. Размещена она была высоко на полом, как будто Охотник влетал и вылетал сквозь нее, чего Сатура, ясное дело, сделать не мог. Он подтащил к стене несколько странных на вид предметов обстановки, соорудил из них пирамиду и вскарабкался на нее. Сердце майора бешено колотилось — в любой момент Охотник мог вернуться!
С дверью особых хлопот не возникло. Поворот, толчок — и створка открылась, впустив теплый, насыщенный запахом гибискуса ветер. Было еще рано, солнце только-только перевалило через зенит. Корабль стоял прямо посреди тропического леса — Охотник не делал никаких попыток спрятать или замаскировать его.
До земли было далеко, однако Сатура предпочел рискнуть и прыгнуть, нежели испытывать судьбу, замешкавшись. Приземлился майор не очень удачно и даже подумал, что сломал лодыжку, однако боль быстро прошла, и он, слегка прихрамывая, углубился в джунгли. Только раз он оглянулся, но ничего нового не увидел, лишь неподвижно покоящийся на чужой земле космический корабль.
Майор побежал. Сейчас ему стало известно гораздо больше, и выводы из всего увиденного получались неутешительные. Прежде всего, он отдавал себе отчет в том, что этого противника физически ему не одолеть. Пули — какая чушь! Майору могли помочь лишь тщательно продуманная стратегия и логика.
Он заброшен на остров, где, кроме него и Охотника, никого нет. Не вызывает сомнений, что, когда Охотник вернется, его фантастическое научное оснащение позволит ему запросто выследить и снова пленить Сатуру. Майора и спасло-то лишь временное отсутствие Охотника.