Харрисон улыбнулся, затем присел на край дивана, после того как Поппи немного подвинулась и освободила для него место.
— Если бы я не знал правды, я бы мог подумать, что это ты все подстроила.
— Ну да, я призвала Зевса на помощь, и он отключил электричество, — саркастично ответила она.
Харрисон прилег на диван рядом с Поппи, тесно прижавшись к ней. Он наблюдал за тем, как она прикусила нижнюю губу, и в этот момент она показалась ему невероятно соблазнительной.
— Эй, — прошептал он, прикоснувшись к ее лицу, убрав выбившиеся пряли ее волос.
Поппи засмеялась. Ее смех был тихим и заразительным, и он не смог удержаться, чтобы не засмеяться в ответ.
— Несколько лет назад я дал себе клятву, что не впущу другую женщину в свое сердце и в свой дом, — сказал Харрисон. Он никогда еще ни с кем так откровенно не разговаривал. Он боялся причинить себе и детям новую боль, но сейчас решил не скрывать этою от Поппи.
— Мне это знакомо, — тихо произнесла она. — Я приехала сюда, думая, что здесь живут одни деревенские простаки и старики.
Харрисон игриво ударил ее по руке.
— Кого это ты назвала простаком?
Поппи засмеялась, затем снова прикусила нижнюю губу, все еще продолжая смотреть ему в глаза.
— Точно не тебя, — прошептала она.
Поппи немного подвинулась, и их тела соприкоснулись еще теснее. Губы были настолько близко, что уже невозможно было думать ни о чем другом, кроме поцелуя. И на этот раз они уже точно не смогут остановиться.
Харрисон решил наплевать на осторожность. К чему она теперь? Рядом с ним лежала красивая женщина, и каждый ее взгляд и движения говорили о том, что она хочет его так же сильно, как и он ее.
Харрисон провел ладонью по ее талии, бедрам, затем припал к ее губам в страстном и нежном поцелуе. Настойчивые движения его языка заставили Поппи застонать от удовольствия. Через мгновение она не могла уже себя сдерживать. Поппи прижалась к нему сильнее, вцепилась руками в его рубашку, словно беря контроль над всей ситуацией на себя. Харрисон уже очень давно не был с женщиной… пожалуй, слишком давно. Неужели он и правда совсем недавно думал о том, что прекрасно может обходиться без женской ласки? Но что же он тогда чувствовал к Поппи? Ведь общение с ней словно вернуло его к жизни.
Поппи была теплой и мягкой, ее прикосновения — нежные и ласковые — дарили Харрисону невероятное удовольствие. Она отвечала на его страстный поцелуй, и уже было совершенно не важно, кто из них контролирует ситуацию.
Но он все еще продолжал испытывать тревогу. Он боялся снова совершить ошибку — впустить женщину в свой дом, в свою жизнь. После ухода жены у Харрисона не было серьезных отношений — лишь кратковременные увлечения на одну ночь. Но Поппи? Она уже значила для него слишком много.
Поппи удерживала его лицо в ладонях, затем накрыла Харрисона своим телом. Ее длинные густые волосы темным каскадом падали на грудь Харрисона. Она начала целовать его в шею, но он схватил ее за плечи и снова припал к ее губам.
Их поцелуи были страстными и необузданными, тело Поппи — податливым и послушным в его руках. Ее голубые глаза блестели от возбуждения, но всякий раз, встречаясь взглядом с Харрисоном, она закрывала их, едва сдерживая вздох наслаждения.
Харрисон больше не мог медлить. Ему нужно было прикоснуться к ее обнаженной коже, увидеть прекрасное тело, и он больше не желал ждать. Он стянул майку Поппи и улыбнулся, когда она тут же приподнялась и помогла ему быстрее справиться с этой задачей. Сняв майку, она тут же бросила на пол. Харрисону оставалось только снять с нее бюстгальтер — черного цвета, незамысловатого кроя, но тем не менее подчеркивающий ее женственные формы.
— Нет, — прошептала Поппи, когда он потянулся, чтобы расстегнуть его. Поппи покачала головой, и Харрисон остановился на мгновение.
— Почему? — спросил он, потому что ему правда необходимо было это знать. — Тебе не нужно стесняться, Поппи. Я уже говорил тебе, что ты очень красивая.