Теперь она уже с трудом сдерживала слезы. Этот мальчик просто разбивал ее сердце…
— Я думаю, нам надо попробовать заснуть, — прошептала она, бросив взгляд на часы на прикроватной тумбочке. Уже было за полночь, а она еще ни разу не сомкнула глаз. — Давай укроемся одеялом получше и закроем глазки, хорошо?
Дети не притворялись, в их словах и действиях не было никаких скрытых мотивов. Кэйти и Алексу было комфортно с ней в одной постели, они верили: она сможет о них позаботиться, сможет их успокоить.
И вот именно поэтому ей так сильно хотелось быть матерью! Именно поэтому она все еще чувствовала боль от потери своего ребенка, которого с любовью носила под сердцем. Когда Поппи была уже на шестнадцатой неделе беременности, она поверила: самое страшное позади, на этот раз все будет хорошо. Она с нетерпением ждала возможности узнать будущий пол ребенка, ожидая того момента, когда сможет купить розовые или голубые вещи для своего малыша. А потом случился выкидыш. Врачи сказали: это произошло из-за того стресса, который она испытывала во время развода и потери всех своих сбережений.
Поппи часто заморгала, пытаясь остановить слезы, которые подступили к ее глазам. Лежа в кровати с этими крохами, она начинала понимать: не столь важно иметь своих биологических детей. Она была бы счастлива стать мамой и для этих детей, просто потому, что любила их и чувствовала их ответное тепло. Но у них уже был отец, и Поппи ничего не знала о ситуации с их матерью. К тому же она не имела никакого права влезать в их семейные дела. Поппи просто была их учительницей и другом их отца. И ей не стоило забивать свою голову глупыми мечтаниями о том, какой бы была ее жизнь, если бы она была для них чем-то бОльшим…
Поппи валилась с ног от усталости. Последние две ночи она почти не спала, успокаивая детей, следя за тем, чтобы им было комфортно. В дневное время она преподавала в школе, поэтому сильно уставала. Но на заднем сиденье ее машины сидели два голодных малыша, которые оживленно рассказывали ей о том, что хотят ей показать, когда они вернутся домой на ранчо. Они пересекли почти пересохшую реку. Вдоль дороги открывался прекрасный пейзаж нетронутой природы с низкими кустарниками, смягчающими мощь огромных деревьев.
Дом. Это место стало для нее домом.
— Это же папа!
Сердце Поппи учащенно забилось. Ведь перед тем, как вернуться, Харрисон позвонил бы и предупредил!
— Где?
— Это его грузовик, — сказала Кэйти, склоняясь вперед. — Вон там.
Она указала рукой, и Поппи наконец увидела. Харрисон действительно вернулся. Или, по крайней мере, перед домом стоял его грузовик, а это значит — и он сам где-то поблизости.
О боже! Поппи оставила свои косметику и одежду в его спальне, поэтому, когда он… Она нервно сглотнула. Но какой смысл сейчас переживать, они ведь оба были взрослыми людьми. Если он и видел ее белье, это ведь не конец света.
— Где, вы думаете, он сейчас? — спросила Поппи.
Но дети уже ее не слушали, они прижались носом к стеклу машины и жадно выискивали глазами своего отца. Как только машина остановилась, они пулей вылетели из нее и побежали к входной двери дома.
Поппи решила немного подождать и, сидя в машине, привести свои чувства и мысли в порядок.
Харрисон был красивым, сексуальным, одиноким, но этот мужчина… не для нее. По крайней мере, Поппи пыталась себя убедить в этом.
Наконец она выбралась из машины, прихватив мясной пирог, который ранее купила в местной пекарне. Набравшись мужества, Поппи направилась к входной двери дома. Теперь она могла слышать голоса, доносящиеся изнутри, и громче всех звучал низкий, чувственный голос Харрисона.
— Привет, — произнесла она, заходя на кухню. Она не хотела стоять за порогом и подслушивать их разговор, поэтому объявила о своем приходе. — Надеюсь, ты приехал раньше, потому что у тебя хорошие новости?
Харрисон улыбнулся: казалось, огромный камень упал с его плеч.
— Оказалось, отец даже и не знал о своем критически высоком уровне холестерина, а если и знал, то ничего не сказал об этом маме. Сердечный приступ произошел из-за блокированной артерии.
— Но теперь ему будет лучше? — спросила она.