— С ЦКБ «Рубин», — ответил, ничем не рискуя.
— Наслышан, — солидно сказал инженер. Его манера сразу же неуловимо переменилась.
— А с этими я еще раньше работал. Неплохая техника. Но калибровку не держат.
— Неплохая — это вы вежливо сказали, — заметил Арнольд. — Я бы сказал — не совсем плохая. А у вас гэдээровские были? Ну… А чтобы калибровку держали, это надо товарищам ученым не забывать протирать кюветы…
— А кстати, Арнольд, — сказал он после нескольких минут беседы, — вы не подскажете, где тут можно раздобыть вот такие вещи? — и подсунул ему короткий список на листочке клетчатой бумаги.
Арнольд просмотрел список, шевеля губами.
— Да где угодно. Добра-то. Хоть здесь, хоть… Вам для себя или в лабораторию?
— Для себя. О, пока не забыл, — он вытащил из кармана ручку и начал дописывать номинал. Арнольд подавился воздухом.
— Ух ты! Ничего себе! — были первые внятные его слова. — Это у вас авторучка?
— Да.
— Можно посмотреть?
— Пожалуйста.
Авторучка, конечно, что же еще. У нас говорят просто «ручка», без «авто». Ручка обычная дерьмовая корейская, прозрачная пластмассовая, три штуки на червонец. Ну, правда, стержень серебристо-фиолетовый.
— Ух ты… А чье это производство?
— США. У меня приятель был в Нью-Йорке в командировке, привез.
— Прозрачная, чтобы видно было, сколько пасты осталось? Ну, капиталисты хитры! И написано по-английски… А что там в стержне такое, сверху пасты — вода?
— Специальный гель, чтобы паста не вытекала. Она жидкая, почти как тушь, зато пишет мягко.
— Это ж надо…
— Нравится? Дарю в честь знакомства, — он широко улыбнулся. Арнольд захлопал глазами.
— Ой, да вы что?! Я так просто…
— Берите-берите, — сказал он, — у меня еще одна есть. Материальные блага должны распределяться равномерно.
Он сказал и испугался: Арнольд, хоть и стильный юноша, все же комсомолец и может быть шокирован таким явным глумлением над классикой марксизма-ленинизма! Но тот только кивнул. То ли с чувством юмора у него все было в порядке, то ли, наоборот, совсем никак.